— К доктору, — предположил Гоша. — Или сразу в морг.

Следователь был не прав — во время торжественного рождения новой версии о пропажах состоятельных граждан Морозов сидел в просторном кабинете Зеленского в Окружной префектуре. Заместитель префекта гневался, а Морозов защищался:

— Зря вы так, Олег Наумович. Я тоже расстроен не меньше вашего, но вины моей здесь немного.

— А из-за кого, по-твоему, мы в такое вляпались! — Зеленский носился по кабинету и размахивал руками. — Из-за папы римского?

— Нечаянно вляпались. Но страшного я здесь ничего не вижу.

— Не видишь?! А ты разуй глаза-то! Все может рухнуть, все! Ты всю схему поставил под удар!

— Не должно. — Морозов покачал головой. — Так просто к нам не подберешься. А уж их топорными методами — и подавно. Этот опер и так меня стращал, и эдак, он действует в открытую, что очень похвально.

— А тебе не приходит в голову, что он может действовать и в закрытую? — Зеленский перешел на визг. — У тебя дурная привычка держать всех за идиотов.

— Не думаю. Вряд ли. — Морозов отпил из чашки остывший кофе и поморщился. — Зачем? Кто-то его на нас натравил, он, я уверен, заказ выполняет. На фиг мы сдались убойному отделу? Уверяю вас, он не занимается мошенничеством, тем более основанным на бездомных собаках. Мы не по его профилю.

— Тебя послушать — так большая удача нам выпала. Повезло Валере Морозову, что его МУР разрабатывает.

— Какое так разрабатывает! Щупает слегка. Я не говорю, что повезло, я говорю, что трагедии нет.

— Пока! — Зеленский опять завизжал. — Пока! Но вот-вот будет.

Морозов молчал, и по всему было видно, что больше он в дискуссии участвовать не собирается. Чего нельзя было сказать о Зеленском — он продолжал бегать по кабинету и орать. Собеседник, слава богу, ему нужен не был. Всего на проработку бывшего милиционера, а ныне благородного защитника животных у заместителя префекта ушло полтора часа, и у Морозова после этого едва хватило сил на то, чтобы доехать до дома и рухнуть в ванну.

А журналистка Саша Митина тем временем сидела у телефона и тщетно пыталась дозвониться до Вениамина Гавриловича Ильина с тем, чтобы попросить его о помощи. Каких-то пять минут назад Саша звонила своему другу Васе Коновалову, а он весело уведомил ее, что временно приостанавливает разработку Морозова, потому что на него, несчастного, обрушились совершенно неотложные дела.

«Хорошо, Васенька, — бормотала Саша себе под нос, набирая номер Ильина, — я и без тебя прекрасно обойдусь, сама за Морозовым послежу. Вот дозвонюсь только…»

Саша Митина с детства знала, что мир тесен; более того, она знала, что он очень тесен, но чтобы настолько? Нет, она и подумать не могла, что теснота окружающего ее мира сгустилась до патологической давки, сравнимой по насыщенности только с воскресной вечерней электричкой, идущей по маршруту «Тверь — Москва».

…Утром шестого января Саша приехала в клинику к своему новоиспеченному воздыхателю Вениамину Гавриловичу, где в течение часа обсуждала с ним дерзкий план выслеживания и выведения на чистую воду мерзкого живодера Морозова. Секретный план (скрыть его надлежало от всех, но в первую очередь от капитана Коновалова, потому что он гадкий предатель) был составлен, и Саша, вдохновленная, окрыленная и предвкушающая, двинулась в сторону редакции «Вечернего курьера». Ей и в голову не могло прийти, что женщина, с которой она столкнулась в дверях клиники, — подружка, или, пользуясь юридическим языком, сожительница живодера Морозова.

Ильин, как радушный хозяин, проводил Сашу до самого выхода. Лялька, заметив их, спряталась за дверью и вошла внутрь только после того, как Вениамин Гаврилович отбыл в свой кабинет. Убедившись, что Саша ушла, Лялька отправилась к Ильину.

— А твоя девчушка ничего! — заявила она прямо с порога. — Даже очень. Мне нравятся такие востроно-сенькие, светленькие. Ты ее уже совсем охмурил?

— Тебя это совершенно не касается, — мрачно ответил Ильин. — Насколько я помню, мы уже обо всем договорились, и мне было бы очень приятно, если бы ты не вмешивалась в мою жизнь так же, как я не вмешиваюсь в твою. Я же не спрашиваю, с кем ты живешь и как, так что и ты будь любезна…

— A-а, так ты уже с ней живешь! — Лялька хлопнула в ладоши. — Быстро. Шустро.

Ильин поморщился:

— Ляль, чего тебе надо? Что я сделал не так? Понравилась мне девушка, и что с того? Ты бы хотела, чтобы я всю жизнь сидел и оплакивал тебя?

— Чего меня оплакивать? Я, слава богу, жива-здо-рова. — Лялька плюхнулась в кресло и достала сигареты. — Доктор, у вас здесь курят?

— Нет. У нас медицинское учреждение. — Ильин с каждой минутой злился все больше.

— Вижу, вижу. — Лялька выразительно посмотрела на пепельницу с окурками. — Нельзя курить, говорите? А я покурю.