Но ухо востро держать!

Спина под ватником и голова в шапке мигом взмокли. Сделал шаг, другой.

За спиной звякнула антабка.

– Васек! Я тебя засек!
– веселый и довольный голос Балрога этого.

Повернуться уже не успел.

И грянул гром. Показалось, что один выстрел, хотя слилось три.

Неожиданно оказалось очень больно - как хлестнуло по спине и затылку.

Шаг в сторону, разворот.

Словно замедленная съемка - главарь передергивает, вгоняя новый патрон в ствол.

Красная гильза еще летела в воздухе.

Калган удивленно смотрит.

Открыв рот.

Стволы его коротышки картинно дымятся.

Он оторопел.

Это хорошо.

Был бы ауешник уркой - уже бы кинулся с ножом.

А палец уже на спуске полуавтомата 12 калибра.

И дергает, дергает.

Отдача привычно гасится напрягшимися руками.

Уж что-что, а стрелять надо уметь.

Виктор - умел.

И от пояса.

И навскидку.

Смешная дистанция в четыре метра.

Картечь не успела развернуться, ударила плотным свинцовым слитком в низ живота Балдахтина этого, или как его там.

Очень не хотелось Вите повредить помповушку.

Пришлось брать низко.

Второй заряд - туда же.

В таз.

Довернув ствол - в ногу Калгану третий.

Балдох, оторопело глядя, вертикально рухнул на дорогу.

Словно его ноги стали мягкими.

Помповушка выпала, жалобно звякнула об битый асфальт.

Сука уголовная! Ничего в руки дать нельзя!

Подхватил ее, метнулся к Калгану.

Тот, подвывая, пытался уползти спиной вперед на заднице сидя.

Вряд ли боль почувствовал.

Пока еще ее нет.

А вот ужас - есть.

Черт, не удастся собрать гильзы - от машин уже пошли.

Пока трое, но сейчас после стрельбы все встанут.

Не успеть.

Досадно!

Тупой ауешник вскочил на ноги. На ногу.

Побежал.

Ха! Беги, беги, марафонец!

Опять завалился.

Ну да - голень четко перебита, вон как стопа завернулась.

Опять вскочил, глаза вылупленные, дикие.

Побежал.

Завалился.

Еще не понял, что ноги у него нет.

Виктор схватил валяющуюся коротенькую двустволку и припустил к УАЗу.

Три ружья сильно мешали бежать.

У моста поднимались все новые и новые скульптуры из грязи.

Завизжал Балдох.

Мертвецы зашевелились гораздо бодрее.

А тупой Калган хоть и сообразил бежать на четвереньках, ссаживая ладони и коленки, но тоже заблажил, завопил.

По толпе зомби - когда успели, заразы, подняться - как кнутом хлестнули.

Двинулись, все быстрее с каждой секундой.

Ключ торкнулся в замок, руки трясутся, не попал с первого раза!

Есть! Автомобиль по-цыгански взвизгнул покрышками и дернул подальше.

Спокойнее, Витя! Спокойнее!

Выскочил из салона. Взглядом вкруговую. Нет вроде угрозы.

Подскочил к канаве.

Пусто. В другой? Тоже чисто. Лес в полусотне метров. А до ауешников - считай сотня. Визг Балдоха - до крещендо. Сверлом в мозг! Здоровые легкие у пацана, даром, что курил. Дошли до него, толпа уже там. А Калган бежит быстро, уродец. Не как гепард или даже собака, но шустро уносит свою задницу от чужих зубов. И заткнулся, наконец. Ну да, где ж на все дыхалку взять?

А ведь и удерет, гад. Зомбаки за ним не погнались - Балдоха жуют. Потом, конечно, по кровяному следу двинут. Но не сейчас. Сейчас им ближние харчи свет застят.

– Хозяин! Точкони меня! Не толкай на пропаль!
– завопил подбегающий гопник.

– Стоять! Пристрелю!
– и прицелился в этот самый лопоухий калган.

– Хозяин!
– по-собачьи глядит снизу вверх.

– Ты не крути мне луну!
– вдруг вспомнилось Вите из забытого.

– А?

– Муйна! По - человечески говори, тварь!

– Ты не стреляй! Спаси меня!
– заголосил раненый, ежась под неуютным стволом.

– Тише будь, баклан! Стрелять не буду, куда ты тут денешься, патроны тратить!

– Помоги! Я падла буду - отслужу!
– тихо возопил Калган.

– Так вы мне в спину стреляли. А сейчас ты дырявый. Какой с тебя прок?

– А, нахрен мне эти чичигага! Я тебе помогать буду!

– Ты шутишь? Тебя лечить месяц надо, поить - кормить. Помошничек!

– Все что хочешь!
– и такой взгляд жалостливый, как у котика из Шрека.