Пока суть да дело, подступили легкие сумерки. В ресторанчик потянулись люди, решившие скрасить свой досуг после трудового дня, ди-джей врубил погромче музыку, по залу забегали официанты… в общем, веселье было в самом разгаре. Да и съеденная рыба немного усвоилась, и захотелось действия.

— Потанцуем? — опередила меня Тинка.

Я окинул оценивающим взглядом танцплощадку — ограниченный символической изгородью и светодиодной подсветкой кусок пляжа рядом с террасой, уже порядочно заполненный танцорами, как парочками так и соло — и кивнул. Не люблю привлекать излишнее внимание, а сейчас в самый раз: и не толкотня, и не пустой танцпол. Нормально, в общем. Да и репертуар радует — реггей вполне себе подходящий стиль, чтобы потоптаться в обнимку с приятной девушкой.

Свободных столиков хватало, так что резервировать место мы не стали. Я расплатился и кивнул официанту, когда он на меня вопросительно глянул, мол, еще посидите, или уже все? Возникнет нужда, найдем, где присесть. А не найдем, так в другую кафешку переберемся, не принципиально. Коктейли здесь везде нормальные, а проголодаться мы еще не успели.

Из здоровенных концертных мониторов доносилась тягучая ритмичная мелодия, сдобренная ударными и акустической гитарой, и какой-то мужик с ярко выраженным ямайским акцентом распевал что-то про «summer time» и «sun shine». Я особо не вслушивался, уловил ритм, и ладно. Теперь главное Тинке ноги не отдавить, да следить, чтобы ненароком лапы не соскользнули с талии куда пониже. Ну а то, что мы периодически целуемся, никого не удивляло — это нормально. Для того тут парочки и топчутся. Для тех, кто оттягивается в танцах, отведен центр площадки, а остальные, типа нас, все больше по периферии. Народ еще только разогревается, основное веселье впереди — как только светило окончательно скроется за горизонтом, начнутся и хороводы-«паровозики», и конкурсы «проскользни под планкой», и сольные выступления мастеров, и даже командные танцевальные баттлы. Короче, будет, на что посмотреть, а заодно и поболеть за понравившегося участника.

— У меня все та француженка из головы не идет, — прокричала вдруг мне в ухо Тинка.

Я едва не запнулся, остановив ногу в сантиметре от ее ступни, выругался про себя и закружил партнершу, выводя из толпы и чуть смещаясь в сторону от основного звукового потока. Каких-то три-четыре метра, и музыка уже не бьет по ушам, и можно даже относительно нормально разговаривать.

— Ты это сейчас к чему? — достигнув цели, поддержал я беседу. — Не переживай, ты и красивее, и моложе. И вообще, в моем вкусе.

— Последнее меня как-то мало волнует, — усмехнулась Альбертина, но по блеску глаз я понял, что волнует, и еще как. — Просто не понятно, как она так далеко забралась в одиночку. И зачем. Шепчущих китов везде хватает. Смысл был сюда, на Внешнюю гряду, переться?..

— Наверное, был, — пожал я плечами. — Тебе не все ли равно? Пошли еще потанцуем. Вон, вроде «паровозик» собирать начали…

— Не хочу… пойдем лучше на пляж. Смотри, какой закат!

Ну да, красиво. А из-за близкого горизонта еще и непривычно. Дома такого точно не увидишь.

— Пошли, — не стал спорить я.

И мы пошли. Взявшись за руки, как неопытные школьники. Говорить почему-то не хотелось, так мы и шагали молча — сначала к кромке воды, а потом и вдоль нее, прочь от расцвеченных огнями забегаловок и тусующегося народа. Развлекательные заведения располагались достаточно далеко от берега, чтобы вблизи него оставалась зона полутьмы с пляшущими тенями, да и разглядеть нас из кафешек было проблематично — там свет, здесь нет. А вот у нас глаза быстро привыкли, так что можно было различить и ракушки с камушками под ногами, и рябь в лунной… тьфу, суэнной дорожке. Сам спутник уже отчетливо просматривался в небе, и висел практически над головами.

— Красиво здесь.

— Ага.

Реально дух захватывает. У нас на Новом Оймяконе тоже бывают красивые ночи, особенно зимой, в морозец. И чтобы на небе ни облачка. Тогда очень хорошо видны звезды, мириады звезд. Астрономией я не очень сильно увлекался, но основные созвездия знал. И Нуэво Сол умел находить на небосводе. А если еще и северное сияние увидеть получится, так вообще впечатлений на целый год вперед. Только холодно, и ветер за секунды сопли морозит. А здесь наоборот, ветерок теплый, непривычно нежный и даже ласковый. И под ногами вместо хрустящего снега скрипучий песок. Разве что огни за спиной слегка отвлекают. И тени какие-то подозрительные шарахаются…

— Тони, ты чего?

— А?.. Нет, показалось. Еще пройдем?

— Давай!

Тинка ненадолго остановилась, чтобы скинуть сандалии, но бросить их я не позволил — охренеем потом искать. Если ей трудно, то мне нет, все равно правая рука свободна. Так что понесу. Это и проще, и менее трудозатратно, чем потенциальная поисковая операция. Эк загнул!

Мы прошли еще метров триста, когда Тинка вдруг вырвала мою руку из своей и припустила бегом, на ходу поманив меня.

— Догоняй!..

Вот еще. Мне и так хорошо. Не хочу лишний раз напрягаться, лучше глаза закрою и подставлю лицо ветру. Меньше чем через два месяца на Новый Оймякон возвращаться, а там как раз зима в разгаре. Так что лучше наберусь позитива, чтобы сидеть долгими темными вечерами возле камина, и вспоминать лагуну Ла Пинца.

— Эй, не ленись! — Вернувшаяся девушка выдернула у меня из руки босоножки, небрежно бросила их на песок, рядом пристроила шляпку и игриво потянула меня за локоть. — Разувайся, вода классная!