— Отпусти, пока я не заставил тебя пожалеть о своём решении, — сказал я холодным тоном, глядя прямо в его глаза.

Его пальцы сжались сильнее, а толпа вокруг заметно оживилась.

— Да кто ты такой, чтобы угрожать мне? — заорал он, привлекая ещё больше внимания. — Думаешь, ты тут самый крутой?

В этот момент упитанный тоже поднялся из-за стола. Его фигура начала медленно двигаться в нашу сторону, а в руках он держал недопитую кружку пива, словно собираясь использовать её как оружие.

— Легче, брат, — сказал он, облокотившись о стойку рядом. — Ты с кем решил связаться?

Я молчал, но внутри меня закипала ярость. Я почувствовал, как худощавый чуть ослабил хватку, но этого было достаточно. Резким движением я вывернулся из его рук, схватил его за запястье и заломил руку за спину, притягивая его к стойке.

— Ты мне ещё ответишь! — я толкнул его к упитонному.

Упитанный нахмурился, сжимая кружку сильнее, когда худощавый с глухим стуком ударился о его массивное тело.

— Ты что творишь, ублюдок?! — рявкнул он, поднимая кружку, чтобы замахнуться.

Но я был быстрее. Резким движением я шагнул вперёд, выбив кружку из его руки, и нанес сильный удар кулаком в челюсть. Упитанный пошатнулся, а я тут же добавил локтем в живот, выбив из него воздух.

— Это за те удары, что ты мне нанёс тогда, — процедил я сквозь зубы, хватая его за ворот и с размаху ударяя его головой о стойку.

Кровь начала сочиться из его носа, но я не останавливался. Он попытался что-то сказать, но мой кулак снова нашёл его лицо, отправив его на пол.

Худощавый, видя, как его приятеля разнесли за считанные секунды, бросился на меня сзади, но я был готов. Я резко обернулся, схватил его за шею и с силой толкнул к стене. Его голова с глухим звуком ударилась о грубую штукатурку, и он заскулил, словно побитая собака.

— Ты думал, всё закончится тем, что вы сбежите? — прошипел я, сжимая его горло. — Узнали меня? А?

— Мы… мы просто делали, что нам сказали! — прохрипел он, пытаясь вырваться из моей хватки.

— Зато я пришёл ответить вам тем же! — рявкнул я, ударив его коленом в живот.

— Гюстав! Это был он! — выплюнул он, задыхаясь. — Мы выполняли его просьбу, прошу, не бей нас!

Этого ответа я ожидал, но от этого ярость только усилилась. Я разжал хватку, позволив ему упасть на пол, и развернулся к упитанному, который всё ещё пытался подняться.

— А ты что скажешь? — холодно спросил я, наступая на его грудь, не давая ему подняться.

— Ничего… больше… — прохрипел он, глядя на меня с ужасом.

Я медленно наклонился, глядя ему прямо в глаза.

Я медленно наклонился к упитанному, глядя прямо в его глаза, полные страха. Его грудь тяжело вздымалась под моим ботинком.

— Ничего больше? — холодно переспросил я. — Не хочешь извиниться?

— Прошу….прошу не надо… — прохрипел он, захлёбываясь словами.

Я усмехнулся и резко надавил на его грудь сильнее. Он вскрикнул, его тело конвульсивно дёрнулось, но я не отошёл.

— Это не извинение, придурок, — рявкнул я, но голос мой звенел от ярости.

Я отпустил его, но только для того, чтобы нанести мощный удар ногой в его живот. Упитанный схватился за живот, скрючившись, и завыл от боли.

— А ты, — я обернулся к худощавому, который пытался отползти, оставляя на полу кровавый след, — решил, что я тебя отпущу?

Я подошёл к нему и схватил за волосы, рывком подняв его голову. Его глаза расширились, и он замотал головой.

— Нет! Нет, пожалуйста! Я ничего… — начал он, но я не дал ему договорить. Мой кулак с силой встретился с его челюстью, и он отлетел назад, ударившись о стену.

Я наступил ему на руку, слыша, как кости хрустят под моим весом. Он закричал, и этот крик, казалось, прорезал тишину бара. Но никто не вмешивался. Никто не посмел.

— Ещё раз скажешь, что выполнял приказ, и я сломаю тебе другую руку, — прошипел я, глядя на его перекошенное от боли лицо.

Я снова ударил его, на этот раз по ребрам, слыша, как он захлёбывается своим криком. Затем развернулся к упитанному, который пытался подняться на колени.

— Ты ещё не понял? — спросил я, схватив его за шиворот и снова бросая на пол.

Я опустился на колено и врезал ему кулаком по лицу. Снова и снова, пока его глаза не начали закатываться. Он был почти без сознания, но мне этого было мало.

Я бросил его обратно на пол и оглядел их обоих. Они лежали неподвижно, стонали от боли, и мне показалось, что они едва дышат.