Я почувствовала, как внутри всё кипит от злости и обиды.

— Я пришла привести здесь порядок, я не могу допустить чтобы вы жили так, — ответила не смотря на чувства поскорее свалить отсюда.

— Если хочешь помочь, дай нам денег.

— Я дам, но сначала уберусь.

Мой голос прозвучал твёрдо, хотя внутри всё дрожало. Отец замер, явно не ожидая такого ответа, а мать, опустив сигарету в пепельницу, усмехнулась и склонила голову на бок, наблюдая за мной с ленивым интересом.

— Деньги возьмём, а уборкой тут ты зря суетишься, — пробормотал отец, махнув рукой. — Всё равно через день будет так же.

— Тогда, может, хватит пить? — внезапно выпалила я. Это прозвучало резче, чем я планировала.

Наступила тишина, густая и тяжелая, как дым, окутывающий кухню. Отец посмотрел на меня так, будто я перешла некую черту.

— Ты что, учить нас вздумала? — его голос стал низким и угрожающим. — Мы так жили и будем жить. Тебе не нравится? Уходи.

Я хотела ответить, но слова застряли в горле. В глубине души я знала, что он прав: никакими разговорами или уборкой я не изменю их. Они привыкли к такому существованию.

Но всё же что-то внутри меня протестовало против того, чтобы просто уйти.

— Папа, мама, я вас не учу, — проговорила я, стараясь удержать голос ровным. — Я просто хочу, чтобы вы жили лучше. Чтобы вы были здоровы…

— Здоровы? — перебила мать, её смех был горьким и глухим. — Селин, детка, мы давно уже такие, какие есть. Не нужно играть в спасительницу.

Она потянулась к бутылке, но я, неожиданно для себя, взяла её со стола.

— Достаточно, — сказала я тихо, но твёрдо. — Сегодня хватит.

Отец шагнул ко мне, и его лицо покраснело от гнева.

— Поставь на место! — вскрикнул он, но я не дрогнула.

— Нет, папа. Либо я убираюсь, либо уезжаю и больше не вернусь, — произнесла я, глядя ему прямо в глаза.

Он замер, явно пытаясь понять, насколько я серьёзна. Мама бросила быстрый взгляд на него, затем на меня.

— Да убирайся, если так хочется, — буркнул он наконец, махнув рукой и опускаясь обратно на стул.

Я зашла в ванную, нашла ведро, тряпки и старый порошок.

Уборка заняла несколько часов. Я сначала сосредоточилась на кухне — вытерла стол, полки, убрала бутылки и окурки, которые валялись повсюду. От запаха табака и алкоголя слегка кружилась голова, но я упрямо продолжала. Папа молча сидел в углу, словно наблюдая за мной с какой-то смесью раздражения и любопытства.

Мама ушла в свою комнату, оставив меня наедине с этим хаосом. Пока я драила раковину, услышала её тихие шаги. Она остановилась в дверях, наблюдая, как я тру жирное пятно на плите.

— Селин, зачем тебе всё это? — спросила она негромко.

Я обернулась, не отрывая руки от работы.

— Потому что вы — мои родители, мама. И мне больно видеть, как вы живёте, — ответила я, стараясь не звучать укоризненно.

— Больно? Нам не больно, — усмехнулась она, но в её голосе прозвучали нотки горечи.

— Может, не больно, потому что вы привыкли, — тихо сказала я, возвращаясь к плите.

— Ну, — она шагнула, уперлась о стойку, смотря на меня, — как твоя личная жизнь, ты беременна?

— Нет, я не беременна. Мы с Гюставом решили не спешить с этим.

— Ну, тогда тебя взяли на работу?

— Да. Я устроилась на работу и скоро буду получать свои деньги, и не буду сидеть на шее у Гюстава.

— Ну я рада, что ты уже устроилась. Ты молодец, — сказала она, сделав затяжку сигареты.

— Ну хотя бы ты меня похвалила. А отец, как всегда, злится, что я вообще появилась на свет.

— Я же мать. Как же мне не радоваться, что моя дочка хорошо устроилась?

Я улыбнулась.

— Спасибо, — я взглянула на нее, у меня глаза были такими же зелеными, как у мамы, и я всегда гордилась этим.

Мама шагнула ко мне и обняла меня. Я закрыла глаза, чувствуя ее тепло.

— Будь счастлива, — прошептала она, отстранившись.

Я кивнула и приступила к очищению плиты.

К тому времени, как я добралась до гостиной, отец уже спал, откинувшись на кресле. Его храп наполнял комнату. Я накрыла его пледом, который нашла на диване.

Когда квартира наконец начала выглядеть хоть немного прилично, я обессиленно опустилась на стул. Было уже поздно, и я понимала, что мне пора уезжать. Однако прежде мне нужно было приобрести продукты — холодильник был совершенно пустым. Придется потратиться на деньги Гюстава.