Вечером я вернулась домой. Едва переступив порог, ощутила аромат жареных яиц. Видимо, Гюстав пришел пораньше, чтобы загладить вчерашнюю вину. Утром я с ним не разговаривала и не позволила себя обнять, всё ещё злясь на его пьяное возвращение. Злоба всё ещё тлела во мне.

Если он сегодня не уделит мне должного внимания, я уж точно не прощу его.

Я вошла на кухню и увидела его со спины; он насвистывал мелодию, готовя ужин. Широкие плечи его пробудили во мне реакцию, и на миг я почти забыла свою обиду.

— И что это значит? — резковато спросила я, держа сумочку в руке.

Гюстав обернулся и с улыбкой ответил:

— Готовлю ужин для своей любимой жены, — сказал он, раскладывая яичницу по тарелкам.

— С каких это пор? — бросила я, небрежно кидая сумку на стол.

Гюстав, не теряя своей улыбки, подошел ко мне и обнял за талию. Его теплота и запах приготовленной еды действовали на меня успокаивающе. Я все еще пыталась сохранить хмурый вид, но, честно говоря, это давалось с трудом.

— Я понял, что вчера немного перебрал и хочу загладить свою вину, — сказал он, заглядывая мне в глаза. — Ты знаешь, иногда мне нужно немного тряски, чтобы вспомнить, что у меня есть лучшее в мире — ты.

Слова Гюстава были одновременно простыми и искренними, и я почувствовала, как напряжение, накопившееся за весь день, медленно покидает меня. Его руки были теплые, а голос — уверенный, и, несмотря на мои воспоминания о прошлой ночи, я начала таять внутри.

— А что у нас здесь? — его рука медленно пробралась под юбку, и его пальцы коснулись промежности между моих ног. — М-м-м-м, так влажно.

— Да, — я прикусила губу, когда его пальцы начали трогать мою вагину, — сначала я переоденусь.

Я оттолкнула его и пошла в спальню. Переодевшись, вернулась обратно на кухню. Стол был уже накрыт: чашка кофе и яичница.

— Милая, присаживайся, — протянул он мне стул, и я послушно села. Гюстав сел напротив и, наклонившись немного вперед, начал наблюдать за мной, как я начинаю есть. Его взгляд был мягким и внимательным, он словно изучал каждую мою реакцию, и я вдруг почувствовала, как в моем сердце вспыхивает что-то теплое.

— Как тебе? — спросил он, не отрывая взгляда.

Я пожала плечами, пытаясь скрыть, что огромный кусок моей злости буквально растворился в этом уютном моменте. Вкус яичницы с солеными нотками сыра и яркими ударами перца приятно удивил меня. Я сделала еще один укус, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица, но, кажется, уже потерпела неудачу.

— Неплохо, — призналась я, почувствовав, как уголки моих губ неумолимо тянутся вверх.

— Приятно слышать, — ответил он с легким смешком и, потянувшись через стол, накрыл мою ладонь своей. Я заметила, как его прикосновение снова запустило в моем теле волну искреннего тепла и нежности, который я долго пыталась игнорировать.

Гюстав был очень добр ко мне, таким добрым что иногда это переходила все границы.

— Что у тебя с работой? Справляешься? — спросил он.

— Да, вроде.

— Что значит «вроде»?

— Всё хорошо.

— К тебе кто-то пристает там? — прибавил он тон в голосе. — Скажи, Селин.

— Да, — ответила я, сделав глоток кофе.

— Кто он? Говори, кто? — разозлился он.

— Кое-кто, — с усмешкой ответила я.

— Я сейчас же поговорю с Арманом.

Он поднялся и вышел из кухни. Я хотела немножко разозлить его, но не подумала, что он будет звонить ему. Испугавшись, я вскочила с места и побежала за ним. Прыгнув ему на спину, я остановила его.

— Гюстав, не надо. Я пошутила, — сказала я.

— Это не смешно, слезь с меня.

Гюстав с недовольным выражением лица аккуратно снял мои руки с его плеч и обернулся. Его глаза были серьезными и строгими, но в них светилась искра беспокойства, которой я не могла не восхищаться. Я знала, что он защитит меня в любой ситуации.

— Почему ты так шутишь? — мягко спросил он, слегка наклонив голову в сторону. Его голос был спокойным. Я вздохнула, понимая, что перегнула палку.

— Просто хотела немного разрядить обстановку, — ответила я, пожимая плечами и опуская голову. — Иногда ты такой серьёзный, что чувствую необходимость немного тебя расслабить.

Его лицо постепенно смягчилось, и, заметив это, я немного успокоилась. Гюстав снова обнял меня, но на этот раз бережно, будто оберегая самое драгоценное. Я несмело обвила его шею руками и прижалась к нему, чувствуя, как его тепло проникает в самые глубины моего сердца.

Его руки скользнули вниз, к моим ягодицам, словно грозовые тучи, обещающие бурю, и он сжал их со страстью, затем игриво шлепнул.

— Ну? — прорычал он, словно бархатный рокот грома, — как насчет секса?

Я ответила ему улыбкой и легким смешком.