Он схватил меня за подбородок, заставив поднять голову. Его пальцы вжались в мою челюсть так сильно, что я почувствовала, как боль прострелила лицо.

— Посмотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — рявкнул он, силой удерживая мой взгляд.

Моё тело сотрясалось от страха, а сердце колотилось так громко, что, казалось, его стук можно услышать в комнате. Я пыталась сосредоточиться, чтобы хоть как-то собраться с силами, но его гневная тирада не прекращалась.

— Ты думаешь, я не замечаю как ты изменилась в последнее время? — продолжал он. — Кто он?!

Слёзы текли по моим щекам, но я не могла ответить. Каждое его слово било по мне словно плеть.

— Ответь мне! — крикнул он, снова тряхнув меня за руку, заставляя вскрикнуть от боли.

Я с трудом собрала в себе силы, чтобы произнести:

— Ты всё неправильно понял… Я ничего не сделала…

Но мои слова только разозлили его ещё сильнее.

Гюстав яростно сжал мою руку, заставив меня зажмуриться от боли.

— Ничего не сделала? — он почти выкрикнул эти слова, его лицо исказилось гневом. — Я видел, как ты смотрела на них, как крутилась там, выставляя себя на показ! Ты пытаешься выставить меня дураком?

Я тряхнула головой, слёзы текли ручьями, и я едва могла говорить.

— Это неправда… Гюстав, пожалуйста… Я не хотела тебя разозлить…

— Не хотела? — он сжал мои плечи так сильно, что я почувствовала, как ногти впиваются в кожу. — Ты лжёшь, Селин! Всё это время ты обманываешь меня!

Он отпустил меня с такой силой, что я ударилась о стену и скользнула вниз, садясь на пол. Я закрыла лицо руками, пытаясь собраться, но его гнев не утихал.

— Ты ничего не понимаешь, — прорычал он, сделав шаг назад. — Думаешь, можешь играть с моим доверием? Я не позволю тебе разрушить всё, что я построил!

Я попыталась подняться, но ноги подкашивались. Гюстав продолжал кричать, его голос эхом разносился по комнате.

— Ты неблагодарная! Я даю тебе всё, а ты… — он осёкся, его взгляд внезапно остекленел.

Я рискнула посмотреть на него, его грудь тяжело вздымалась, но в его глазах мелькнуло что-то новое — смесь разочарования и боли.

— Ты меня предаёшь, Селин, — произнёс он тише, почти срывающимся голосом. — Я это чувствую.

Я покачала головой, молча умоляя его остановиться, но он снова шагнул ко мне, его рука поднялась.

— Нет, Гюстав, прошу, хватит! — выкрикнула я, закрывая лицо руками.

Но удар не последовал. Вместо этого он застыл, его рука зависла в воздухе, а потом резко опустилась. Его тело дрожало от напряжения, и, казалось, он боролся с самим собой.

— Уходи, — наконец бросил он, голос был хриплым и надломленным. — Исчезни с глаз моих, пока я окончательно не потерял терпение.

Я не могла поверить своим ушам, но не стала ждать, чтобы он передумал. Собрав последние силы, я поднялась на ноги и, спотыкаясь, побежала в спальню, громко захлопнув за собой дверь.

В комнате я прижалась к кровати, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Тишина за дверью казалась давящей, но я не могла понять, остался ли Гюстав в коридоре или ушёл. Моё тело продолжало дрожать, а в голове крутилась только одна мысль: Сколько ещё я смогу это выносить?

Я не сказала Гюставу ничего, потому что внутри меня горело чувство вины. Он был прав. Я смотрела на Армана, желала его, представляла рядом вместо своего мужа. Эти мысли преследовали меня, и от них становилось только хуже.

Но поведение Гюстава всё же удивляло и пугало. Он начал поднимать на меня руку, чего раньше никогда не позволял себе. Если это продолжится, мне придётся принять меры. Я не могла позволить, чтобы кто-то, даже он, причинял мне боль. И всё же часть меня понимала: возможно, его гнев подпитывает моя скрытая вина.

Это была игра с огнём. Гюстав чувствовал, что я отдаляюсь, а я не могла справиться с нахлынувшими эмоциями. Потрогав запястье, где остались красные следы от его пальцев, я поклялась себе забыть об Армане. Эти мысли разрушали и меня, и наши отношения.

Через некоторое время Гюстав вошёл в спальню. Его лицо было растерянным, виноватым. Он медленно подошёл ко мне и присел на край кровати.

— Прости, — сказал он тихо, — я не хотел причинить тебе боль.

Он протянул руку, чтобы коснуться моего лица, но я инстинктивно отпрянула. Его пальцы замерли в воздухе, и он, заметив мою реакцию, убрал руку, его взгляд наполнился растерянностью.

— Селин, — произнёс он, обняв меня. Его голос дрогнул. — Я знаю, что был неправ. Но я боюсь потерять тебя. Ты всё, что у меня есть.