– Хотел сказать, – шепчет он, и когда горячее дыхание проскальзывает по моей коже, по телу пробегает волна мурашек, – тебе очень идет эта футболка.

Мне хочется его ударить. Настолько сильно, что именно это я и делаю: напрягаю ладонь и хорошенько хлопаю Джейка по животу, надо признаться, довольно твердому. На мгновение округлив глаза от неожиданности, Элфорд прыскает со смеху.

– Его все еще нет? – спрашивает Рэм, появившись так внезапно, что я вздрагиваю. Под мышкой у него зажат белоснежный Ши-тцу с коричневыми ушами и золотой косточкой на ошейнике.

– Нет. – Подперев щеки ладонями, я опускаю локти на ребра Джейка и давлю, надеясь сделать ему очень больно, но его грудная клетка продолжает вздрагивать в беззвучном смехе. – Все еще не пришел.

– Какого черта он творит? Нет, серьезно, Джейк, какого черта?

– Где сэндвичи?

– Тебя правда волнуют сэндвичи, когда у нас под угрозой группа, здравый рассудок Олли, мои нервы и свобода Ника?

– Ты все съел, пока звонил с последними сплетнями Нику, я прав?

– Да, поэтому тебе или твоей подружке придется сделать еще парочку. А я пока выгуляю Лупиту. – Он опускает собаку на пол. – Не пойму, на кой черт мама завела этот бесполезный комок шерсти, если за ним слежу только я.

– У моей подружки есть имя, Рэми, – со вздохом говорит Джейк, поднимаясь с моих колен, а мое желание поджечь сигарету и сделать затяжку никуда не уходит.

Олли не отвечал на звонки все выходные. Я даже решила зайти к нему, но миссис Хартли сказала, что он под домашним арестом и ему нельзя видеться с друзьями.

Из-за драки на яблочном фестивале парней отстранили от учебы на три дня, но несмотря на это Джейк отвозил и забирал меня из школы. Бэйли решила самоотстраниться, пока ребята не вернутся, поэтому прогуливала, боясь, что ей будут мстить за выходку брата. За эти дни у моего локера не было мусора, ПАКТ сосредоточились вокруг страдающей Констанс, чтобы поддержать ее, хотя я ожидала ответный удар от Пайпер, после того как Джейк назвал мое имя со сцены.

Три дня длились целую вечность, и я ждала этот четверг, словно Рождество. Парни вернутся, Бэйли обещала прийти, и я жутко соскучилась по ней. Не могу поверить, что успела привязаться к этой девушке за такой короткий срок, но это так. И каждый раз при мысли о том, что мне ее не хватает, я осекаю себя, потому что боюсь привязываться к людям. Порой они так резко исчезают из твоей жизни, что к этому невозможно быть готовым, как бы ты ни пытался.

Открыв локер, закидываю в него папку с набросками для «Мемфис Ньюс», которые нужно будет показать Констанс, но морально уже готовлюсь к отказу.

– Привет, Мик, – слышу я за спиной голос Оливера и едва не роняю учебник по биологии.

Обернувшись, хочу обнять Олли в порыве радости, но замираю: под глазами у него синяки, волосы растрепаны, а футболка надета наизнанку. Он абсолютно разбит.

Глядя на то, как мучается Оливер, я не уверена, что мне когда-нибудь захочется отношений. Рут говорит, что любовь – это отстой. Может, она права?

– Задаешь новые тренды? – Прижав учебник к груди, я указываю на шов.

Опустив подбородок, Олли оттягивает край футболки.

– Черт.

– Я звонила и писала, но ты не отвечал. Мне стоит спрашивать, как ты? Или лучше промолчать?

– Порядок. Насчет того вечера, когда я ушел… – Бегло проведя пальцами по волосам, он прячет ладони в передние карманы джинсов. – Я порвал в тот вечер с Констанс.

Учебник выпадает из моих рук, а из легких вырывается рваный выдох.

– Прости, что не отвечал, родители наказали до следующей недели, забрали телефон и поменяли пароль от вай-фая, теперь я живу словно в изоляции. Даже книгу открыл впервые за пару лет.

– Ты уверен, что решение правильное? Не хочу быть стервой и добивать тебя, но твой вид словно кричит о том, что бросили тебя, а не наоборот.

– Эти отношения зашли в тупик, лучше оборвать сейчас, дальше будет еще больнее. – Он наклоняется и, подняв учебник, протягивает мне.

– Это из-за давления парней? Или же…

– Это только мое решение, парни здесь ни при чем, – сухо бросает Олли. – Я не настолько ведом.

Клянусь, я была уверена, что, если услышу новость о расставании Оливера и Констанс, то буду самой счастливой на свете, но на деле чувствую лишь растерянность и грусть. Может потому, что Олли порвал с ней нехотя и теперь страдает даже больше, чем в токсичных отношениях?

– Мне жаль, – выдавливаю я, забирая учебник.

Оливер вскидывает бровь.

– Брось, Мик.

– Я не вру. Мне жаль, что тебе приходится проходить через это, причем уже во второй раз. Не ликую, как видишь. – Я пожимаю плечами. – Даже глубоко внутри.

Приподняв уголок губ, Олли кивает, а затем протягивает руку и прижимает меня к себе.

– Спасибо за то, что всегда была честна со мной и пыталась уберечь от ошибки, – тихо говорит он мне на ухо. – А я вел себя как последний урод.