Возможно, другие родители осудили бы Долли за такое высказывание, но она прошла школу жизни в трейлер-парке, где люди часто решают проблемы кулаками. Да, это плохо, но многие просто не умеют и не понимают по-другому.

– Не думаю, что те парни пойдут в участок.

– Ты их знаешь?

– Одного из них, и не так чтобы близко. У него давний конфликт с ребятами.

Замечаю, что к нам идет мама Оливера, оставив мужа в компании учителей, Сэма и отца Ника. Миссис Хартли, сжав кулаки, быстро перебирает ногами, ее круглое лицо побагровело от злости.

– Поверить не могу, что они устроили драку прямо посреди выступления! – говорит она Долорес, а затем обнимает меня в приветствии. – Привет, дорогая.

– Все драки в этом возрасте из-за девушек, – отмахивается Долли.

– Было бы из-за кого. – Достав платок, миссис Хартли промакивает вспотевший лоб и шею. – Из-за этой девчонки одни проблемы. Почему она сбежала, вместо того чтобы стоять здесь и отвечать на вопросы? Я запрещу Оливеру видеться с ней.

– Сделаешь это и превратишься в его врага. Вспомни себя в его возрасте.

В зеленых глазах миссис Хартли отражается понимание. Она невысокого роста, поэтому при разговоре с Долорес смотрит на нее, задрав голову.

– Он все лето был сам не свой из-за нее, только начал приходить в себя, как эта пигалица снова замаячила на горизонте. Думаю, мне стоит поговорить с ее родителями.

Я отхожу в сторону и, достав телефон, пишу Бэйли.

Микки Рамирес: Ты в порядке?

Бэйли Шепард: Да, едем с Мейсоном домой. Прости, что бросила. Как там обстановка?

Микки Рамирес: Парни на сцене. Директор говорит, что, если твой брат с друзьями не будут писать заявление, то ребята отделаются отстранением на пару дней.

Бэйли Шепард: Ни Мейсон, ни его друзья не пойдут к копам. Поверь, мой брат меня любит и знает, что в таком случае моя жизнь в школе превратится в кромешный ад. Он этого не допустит.

Я с облегчением выдыхаю и возвращаюсь к мамам Оливера и Джейка, чтобы сообщить успокаивающую новость.

Когда парни заканчивают выступление и возвращаются, Ник не успевает сказать и слова, как отец хватает его за локоть и тащит в сторону.

– Стой, па, нам еще инструменты нужно забрать.

– Они тебе больше не понадобятся, – цедит сквозь сжатые зубы мистер Ровер. – Это была последняя капля, можешь забыть о музыке.

– Да брось, пап. Слышали, парни? – Ник со смехом салютует пальцами. – Можете искать нового ударника, я наверняка наказан до самого выпускного.

– Мы заберем инструменты, – отзывается Рэм, взмахивая рукой. – Пока, мистер Ровер, приятно было поболтать, вы, как обычно, само очарование.

Внезапно перед Рэмом вырастает директор, заставляя того вздрогнуть.

– Черт, напугали! – Шумно выдохнув, Рэм прижимает ладонь к груди. – Мистер Шервуд, вам бы не помешал колокольчик на шею.

– Все шутки шутишь, Гастингс? Передай маме, что в понедельник я жду ее у себя в кабинете.

– Обязательно. – Кивнув, он разворачивается и добавляет: – Как будто ей не все равно.

– Оливер! – строгим тоном зовет миссис Хартли. – Живо сюда.

– Не сейчас, мам, – отмахивается он, проходя мимо.

– Олли! – окликает его отец.

– Я же сказал, не сейчас. Пожалуйста, просто не сейчас!

Мне хочется пойти следом за ним, но я знаю, что в такие моменты лучше дать Оливеру остыть и побыть одному, сейчас он не будет ни с кем разговаривать. Но у миссис Хартли, кажется, другие планы. Мягко сжав мое предплечье, она кивает в сторону, прося пойти следом за ее сыном.

– Боюсь, что он наделает глупостей. Проследи за ним, Микаэла.

Кивнув, я нехотя иду вперед, с трудом переставляя ватные ноги по газону.

Олли стоит, прислонившись спиной к фургону, в котором парни перевозят инструменты. Крепко зажмурившись, он несколько раз стучит затылком по стенке фургона и, без остановки сжимая и разжимая кулаки, судорожно выдыхает. На его щеке багровеет ссадина, и у меня сжимается сердце.

Заметив меня, Олли выставляет ладонь и, напрягая скулы, качает головой.

– Не сейчас, Мик. Мне нужно побыть одному.

– Просто хочу убедиться, что ты в порядке.

Невесело рассмеявшись, Оливер потирает переносицу.