— Привет, — сказала я, опускаясь на стул рядом с ней.

Она повернулась ко мне, ее длинные волосы слегка развевались на ветру. Она широко улыбалась, и в лучах послеполуденного солнца она выглядела моложе своих лет и обманчиво здоровой.

Чертов Альцгеймер, подумала я в миллионный раз с тех пор, как ей поставили диагноз.

— Здесь так спокойно, — сказала она.

Я кивнула и повернулась, чтобы полюбоваться видом.

— Это действительно так. — Ветер стих, и я услышала, как далеко внизу вода бежит вдоль берегов, как будто река не была такой медленной и вялой, как я сначала подумала.

— Твой кавалер красив, — сказала бабушка, и в ее тоне послышались дразнящие нотки, заставившие меня снова повернуться к ней.

— Я тоже так думаю, — сказала я. Нет смысла спорить с этой женщиной. Я снова познакомила ее с Джейкобом перед тем, как мы сели обедать — она забыла о нем за ночь, — и если первая встреча с ним была каким-то показателем, то пытаться сказать ей, что мы не пара, было бы проигранной битвой, и я была бы дурой, если бы начала спорить во второй раз.

— Его родители кажутся милыми, — добавила она. — Особенно в сложившихся обстоятельствах. Не многие люди приняли бы двух женщин, которые привлекли внимание преступной организации.

Я кивнула, но промолчала. Иногда, когда у бабушки бывали плохие дни, она легко расстраивалась, и я не считала разумным говорить ей, что люди, которых она только что назвала милыми, на самом деле были членами преступной организации.

— Как долго, по-твоему, нам придется здесь прятаться? — спросила она.

— Надеюсь, недолго. Когда я вчера разговаривала с полицией, они сказали, что собираются заняться «Магнолией».

— Ты планируешь попытаться убрать свою квартиру, как только можно будет безопасно вернуться домой? — спросила она.

Я вкратце рассказала ей о событиях последних нескольких дней, исключив ее участие в большей части истории, чтобы она не чувствовала себя плохо и не расстраивалась из-за утраченных воспоминаний.

Я прикусила губу, размышляя над ее вопросом. Я старательно игнорировала мысли о своей разгромленной квартире. Эта квартира была моим убежищем с момента моего переезда в город. Я очень хотела найти место, которое, наконец, стало бы моим. Из-за того, что мы много переезжали, когда я была моложе, и из-за того, что я провела первые годы своей взрослой жизни в казармах или временном военном жилье, концепция дома была мне незнакома, и я хотела, чтобы таким домом была моя квартира. Теперь я отказывалась от мысли вернуться туда. Кто-то уже нарушил его, и я не думала, что когда-нибудь почувствую себя в безопасном, уютном месте, о котором мечтала.

— Не думаю, что смогу ее спасти, — сказала я бабушке.

— О, милая, — сказала она, протягивая руку, чтобы взять меня за руку. — Мне так жаль.

Я кивнула, борясь с подступающими слезами.

— Я знаю, что тебе жаль. Мне тоже.

Выражение ее лица стало суровым.

— Тебе не за что извиняться. Ты ни в чем не виновата.

Я проглотила комок, подступивший к горлу, и попыталась осмыслить ее слова. Попыталась поверить в них.

Позади нас раздался тихий свист, и, обернувшись, мы увидели, как Джейкоб отодвигает задвижку.

— Боже мой, он поражает воображение, — сказала бабушка достаточно тихо, чтобы он не услышал, слава Богу. — Может быть, он и не слишком красив, но тебе просто хочется смотреть на него не отрываясь, не так ли?

Я кивнула. Да. Да, я так и сделала.

Бабушка заметила выражение моего лица, рассмеялась и встала.

— Я, пожалуй, пойду посмотрю, не нужна ли Дженнифер помощь в доме.

— Нет, — сказала я, желая задержать бабушку. Мы провели вместе не более пяти минут.

— Да, да, — сказала бабушка, переводя взгляд с Джейкоба на меня и обратно, — Думаю, я все равно пойду.

Она похлопала Джейкоба по руке, когда они проходили мимо, и на ее лице появилась легкая, удивленная улыбка.

— Будь добр с моей малышкой.

— Да, мэм, — сказал он.

Она наклонилась и прошептала ему:

— Иногда она может быть упрямой, как мул. Ей нужен хороший, сильный мужчина, как ты, чтобы противостоять ей.

Когда Джейкоб повернулся ко мне, на его лице появилась озорная улыбка, и я вспомнила этот разговор, состоявшийся несколько дней назад.

Я прищурилась, глядя на него. Даже не смей, черт возьми, Джейкоб.

— О, я знаю, какой упрямой она может быть, — протянул он, растягивая слова.

Я собиралась убить его. Достаточно того, что мне пришлось слушать этот разговор дважды. У бабушки, по крайней мере, был повод повторить эти слова, но Джейкобу не нужно было выглядеть таким самодовольным, когда он их слушал.

Бабушка рассмеялась и вошла в дом.

Я покачала головой, глядя на Джейкоба, когда он подошел ко мне, но, несмотря на раздражение, какая-то часть меня была почти благодарна — не совсем подходящее слово — за то, что бабушка встретила его таким образом, и не вспомнила их более раннее, более спорное знакомство, когда мы с Джейкобом оба были отвратительны друг другу.