— Не волнуйся, — сказала я ей. — Я не настолько глупа, чтобы рыться. На данный момент я смирилась с тем, что меня будут беспокоить по этому поводу бесконечно.

Она убрала свою руку с моей.

— Итак, Дэниел ушел прошлой ночью, и что потом?

— Тогда Джейкоб подарил мне самый сильный оргазм за всю мою жизнь.

Она прерывисто вздохнула.

— Выкладывай подробности.

Я рассказала ей.

Люди всегда придают большое значение мужчинам и их разговорам в раздевалке, но, по моему опыту, женщины с такой же вероятностью будут участвовать в такого рода подтруниваниях. Мы приукрашиваем детали, хвастаемся размером члена и даже преувеличиваем такие глупости, как количество поз, которые мы перепробовали, и все это для того, чтобы выглядеть в спальне своего рода богиней, а наши партнеры, конечно, — нашими преданными просителями.

С Джейкобом не было необходимости в приукрашивании, и пока я говорила, мне казалось, что я заново переживаю каждый восхитительный и отвратительный момент прошлой ночи. К тому времени, как я закончила, я чертовски хотела пить и была готова ко второму раунду, хотя все еще злилась на этого парня.

Нина тихо присвистнула.

— Черт возьми.

— Да. Но потом он превратился в настоящий кошмар в доме престарелых, так что это больше никогда не повторится. — Я вкратце рассказала ей о нашем визите, в том числе о том, почему мы были там и как убедили доктора Перес помочь нам.

Выражение лица Нины смягчилось.

— Мне жаль, что он сказал это о твоей ноге.

— Дело не в том, что он это сказал, а в том, как он это сказал.

Она кивнула.

— Я знаю, но мне все равно жаль.

Я вздохнула.

— Спасибо.

Она секунду пожевывала губу, настороженно наблюдая за мной.

— Выкладывай, — сказала я.

— Не пойми это неправильно и не думай, что я на его стороне или что-то в этом роде — это не так. Я всегда в команде Кристы.

— Я знаю. Так в чем дело?

— Как думаешь, может быть, он воспринял твой комментарий о том, что люди относятся к тебе по-другому, как то, что ты стыдишься его? И поэтому он потом вел себя с тобой как придурок?

— Такая мысль приходила мне в голову, но это не оправдывает его поведения.

Она подняла руки вверх.

— Я не оправдываю его поведение, я просто говорю, что даже у таких парней, как Джейкоб, должны быть чувства, и он был бы не первым, кто набросился бы, когда им причинили боль. — Она послала мне многозначительный взгляд.

Мне захотелось поерзать на своем сиденье. Оглядываясь назад, я должна была признать, что сама могла бы справиться с ситуацией лучше. Это замечание о том, что ему всегда приходится напоминать людям, что он Король, было сказано не в лучшем месте и не самым приятным тоном.

— Тебе когда-нибудь надоедало все время быть правой в чем-то? — Спросила я Нину.

Она одарила меня широкой улыбкой.

— Никогда.

После этого я уже возвращалась домой, когда неподалеку с грохотом заработал двигатель. В зеркале заднего вида вспыхнула фара, когда мотоцикл выехал из боковой улочки и пристроился на полосе позади меня. Он преследовал меня всю дорогу домой.

Когда я выходила из машины, моя рука была в сумочке, пальцы сжимали пистолет.

Мотоцикл остановился рядом со мной, и я сразу узнала Джейкоба. Он заглушил мотоцикл и подошел поближе. Ночь прильнула к его крупной фигуре, словно приветствуя возвращение потерянного сына. На близлежащих деревьях стрекотали сверчки. Вокруг нас стояла невыносимая жара несмотря на то, что солнце село несколько часов назад. Виноградная лоза бугенвиллеи обвивала кованую железную лестницу моего многоквартирного дома, и пьянящий букет ее цветов наполнял воздух ароматом.

— Что ты здесь делаешь? — Спросила я.

— Хотел убедиться, что ты благополучно добралась домой, — сказал он.

Я опустила пистолет и перекинула сумочку через плечо.

— Мне не нужно, чтобы ты был моим телохранителем. Возможно, ты думаешь, что я не смогу защитить себя в драке, но я чертовски уверена, что все еще могу стрелять из своего оружия без твоей помощи.

Он долго смотрел на меня.

— Я не говорил, что ты не можешь защитить себя. Я сказал, что твое колено делает тебя уязвимой.

Жар пополз вверх по моей шее.

— Ты сейчас серьезно? Дословно, я сказала: «Я могу сама о себе позаботиться», а потом ты сказал: «Черта с два, ты можешь», что совершенно ясно дал понять, что ты считаешь меня всего лишь беспомощной жертвой.

Он бросил на меня равнодушный взгляд. Его тон был таким же безжизненным.

— Я так не думаю.

— Все свидетельствует об обратном, — сказала я. — И мне не нравится, что ты выставляешь меня сверхчувствительной перед моей бабушкой. — Я понизила голос, подражая ему. — Я сказал ей горькую правду, которую она не хотела слышать.