— У вашего отца перелом шейки бедра второй степени. Операция прошла успешно, мы сделали всё возможное. Теперь потребуется дорогостоящее лечение: реабилитация, массажи, препараты… Но это, если всё пойдёт хорошо, — врач замолчал, и я даже перестала дышать.

— А если нет?.. — прошептала я.

— В худшем случае, если реабилитация окажется неэффективной, понадобится протезирование. А это ещё дороже. Реабилитационный период займёт двадцать дней, и тогда мы сможем точно оценить ситуацию.

— Я поняла…

— Положение осложняется тем, что ваш отец уже не молод, и кости срастаются дольше. Но нужно надеяться на лучшее. Всё будет хорошо.

Я кивнула, и врач улыбнулся.

— Чай, кофе?

— Нет, спасибо. Лучше я пойду подожду, пока отца переведут в палату.

— Как вам будет удобнее.

Я вышла из кабинета и направилась по коридору. Палата восемь, как сказал врач. Внутри никого не было, и я села на стул напротив.

Вроде всё хорошо: отец жив, операцию провели… Но на душе было неспокойно.

Как это вообще могло случиться?

И тут я вспомнила обрывок разговора: "Это вышло случайно…"

Слова коллеги отца.

Что он там делал? Как так получилось, что он попал в больницу?

— Владимир Иванович Когут. Где он лежит? — услышала я имя отца и посмотрела на того, кто спрашивал.

У стойки медсестёр стоял высокий лысый мужчина в дорогом костюме с портфелем в руках.

Интересно, кто это?..

Мужчина повернул голову и посмотрел в мою сторону. Затем поблагодарил медсестру и подошёл ко мне.

— Добрый день. Вы — Марта Когут? Дочь Владимира Ивановича?

— Да.

— Меня зовут Вячеслав Михайлович Кириленко. Я адвокат компании "Построй мечту".

— И что вы хотите?

— Я прибыл по поручению Тимура Игоревича Морозова, владельца компании. — Он открыл портфель и достал белый конверт, который протянул мне.

— Мне поручено передать вашему отцу премию на реабилитацию.

Я осторожно взяла конверт, а мужчина снова улыбнулся. Затем он достал из портфеля какие-то бумаги.

— И вам нужно поставить подпись вот здесь, — сказал он.

Я взяла бумаги и прочитала заголовок:

"Заявление об отказе от претензий по моральному и материальному ущербу".

Что?! Что это значит?

— Ну же, это просто формальность, — сказал адвокат.

Но у меня было плохое предчувствие.

— Я ничего не буду подписывать. И заберите свои деньги, — я сунула ему конверт и направилась в палату. Лучше подожду отца там. Всё расспрошу у него.

Не зря же компания хочет откупиться…

Через полчаса в палату на каталке привезли отца, переложили на кровать и разрешили мне остаться с ним.

Он спал. Такой спокойный. Я взяла его тёплую руку и прижала к своей щеке.

— Как же ты меня напугал…

— Всё хорошо, успокойся, — прошептал отец.

— Господи, папочка, ты проснулся!

— Конечно, проснулся. Куда же я денусь… — улыбнулся он, и на душе у меня стало спокойно.

Теперь всё позади.

Теперь всё будет хорошо…

Мои мысли прерывает стук в дверь, и через секунду входит тот самый адвокат. Только я собираюсь повернуть голову к отцу, как замечаю ещё одну фигуру.

В палату заходит высокий, широкоплечий мужчина. Острые скулы, сжатые в тонкую линию губы, глаза, горящие как пламя, и тёмные, слегка растрёпанные волосы. На нём чёрный костюм, белоснежная рубашка и начищенные до блеска туфли.

Он полностью разворачивается ко мне, и мой взгляд замирает на его лице.

Шрам.

С левой стороны лицо пересекает большой шрам — от самого глаза почти до шеи.

По телу пробегают мурашки… И не только от шрама.

Весь его вид, его присутствие внушают страх, как будто ты стоишь перед хищником, готовым напасть в любой момент.

Кажется, мужчина замечает мою реакцию. Уголки его губ поднимаются, и от этой улыбки кровь стынет в жилах.

— Добрый вечер, Тимур Игоревич, — здоровается отец.

И я понимаю, что это тот самый начальник, который так рьяно решил откупиться от пострадавшего работника.

— Добрый вечер, Владимир. Мне жаль, что так получилось, — его голос бархатистый, тихий и в то же время твёрдый.

— Я сам виноват. Не нужно было… — отец замолкает и смотрит в мою сторону.

Что он скрывает?