— К сожалению, в последующие годы стало очевидно, что мы слишком избаловали его. И из-за своего высокомерия и эгоизма стали легкой добычей для Темного Лорда, — с горечью произнес Люциус. — Конечно, к тому времени было уже слишком поздно.

Люциус посмотрел на Гермиону и улыбнулся, чтобы продемонстрировать ей свою искренность.

— Я чрезвычайно благодарен Гарри Поттеру и вам за то, что вы вернули мне моего сына и помогли избавить мир от монстра, которого я, в своем высокомерии, помог поднять к власти, — Люциус казался потерянным в воспоминаниях и чувствовал, что ему все еще есть что сказать, но Гермиона промолчала.

Через несколько минут он снова заговорил:

— Вы даже не представляете, как мы испугались, когда подумали, что Драко убит по плану Темного Лорда. Видите ли, именно это было наказанием за мои многочисленные неудачи, — глаза Люциуса смотрели в пустоту, но голос его был ясен, сейчас он будто переживал последние моменты существования Волдеморта.

— Ближе к концу мы с Нарциссой и еще несколькими его последователями начали сомневаться в здравомыслии Темного Лорда, но прежде чем смогли действовать, что-то напугало его в хранилище Беллы в Гринготтсе, и мы отправились в Хогвартс на последнюю битву. Моей единственной целью тогда было добраться до Драко, и я убирал всех, кто попадался мне на пути. Членов ордена и студентов я подвергал Ступеффаю, а своих товарищей Пожирателей Смерти… я просто убивал, — последнее он произнес так, словно ему трудно было признаться в этом, но хотелось выплеснуть ей все сразу.

Гермиона никогда не ожидала услышать из уст Малфоя нечто подобное и изо всех сил пыталась проанализировать его слова, ища в них хоть какую-то толику неискренности или обмана. Но так и не смогла ничего обнаружить. Все-таки Люциус был искусным манипулятором, а она знала, что недостаточно опытна, чтобы распознать ложь. Она решила предоставить ему презумпцию невиновности… пока… и посмотреть, что произойдет в итоге.

Словно прочитав ее мысли, Люциус тихо заговорил:

— Я не могу передать вам, как мне стыдно за свое, а следовательно, и за поведение своей жены и сына по отношению к вам, Гермиона, — он смотрел на нее с такой силой, что Гермиона хотела отвести взгляд, но выдержала его взгляд, и он мягко продолжил.

— Мы… Я… я ужасно обращался с вами… снова и снова… и все же вы здесь, предлагаете собственный дом, чтобы сохранить мне жизнь, — Малфой посмотрел вниз, колеблясь, прежде чем продолжить, и когда снова поднял на нее взгляд, Гермиона не была уверена, был ли блеск в его глазах непролитыми слезами или чем-то еще.

— Вы полностью покорили меня своей добротой, — голос Люциуса стал хриплым, чего Гермиона никогда раньше не слышала.

— Спасибо… — Люциус почти прошептал последние слова, прежде чем резко встать и оставить ее смотреть ему вслед с открытым ртом.

«Черт возьми!» — Гермиона была ошеломлена признанием Люциуса и знала, что оно стоило ему немалых усилий. Она не отдавала себе отчета, как долго просидела, переваривая слова Малфоя, и не заметила ни малейшего беспокойства Поппи, когда та снова и снова наполняла ее чашку кофе.

— Мисс… мисс… мисс… — Поппи заговорила громче, чтобы хоть как-то привлечь внимание Гермионы. Но когда это не сработало, она мягко коснулась ее руки, заставив Гермиону подпрыгнуть, что побудило Поппи даже отшатнуться в тревоге.

— Мне очень жаль, мисс, — съежилась Поппи, предвкушая реакцию Гермионы на прикосновение эльфа. Большинство людей наказывали эльфов, которые прикасались к ним, и теперь Поппи должна быть наказана, если мисс рассердится на нее.

— Я не хотела трогать мисс, но мисс не слышила Поппи. Я просто хочу узнать, не хочет ли мисс поужинать? — Поппи слегка дрожала, но продолжала стоять на своем, ожидая ответа Гермионы.

Когда слова Поппи наконец достигли ее сознания, Гермиона медленно вышла из транса и заметила дрожащего домового эльфа.

— О, Поппи, мне так жаль, наверное, я окончательно погрузилась в собственные мысли. Иногда я становлюсь такой, особенно когда пытаюсь что-то понять… раньше это даже сводило Рона с ума, — Гермиона самоуничижительно рассмеялась. Она протянула руку и нежно коснулась плеча Поппи, удивив дрожащую эльфийку.

— Пожалуйста, не волнуйся, у меня нет проблем с твоими прикосновениями, и я очень ценю все, что ты сделала для меня с тех пор, как я здесь, особенно учитывая, что не обязана это делать.

Гермиона сжала плечо Поппи и поднялась, негнущиеся ноги и настойчиво сигнализирующий мочевой пузырь внезапно заставили ее осознать, как долго она просидела.

— Я бы хотела принять горячую ванну, а потом перекусить. Спасибо, Поппи!

Гермиона улыбнулась эльфу и направилась в ванную, оставляя домовиху со слезящимися глазами и мягко потирающую плечо. Поппи никогда не прикасалась к человеку, и никто ни разу не трогал ее, поэтому ощущение нежного прикосновения Гермионы по-прежнему оставалось, пока она шла на кухню, чтобы приготовить еду для своей новой любимицы.