— Нюхаю Венькину еду, мне кажется, она с каким-то неприятным душком.

— Душок говоришь?

— Ага.

— Да брось. Там нормальный срок годности.

— Ну ладно, кушай, Венька.

— А у нас что на ужин? — интересуется Потапов.

— Салат из стручковой фасоли и перца.

— Жаль, что не каре ягненка. Ну давай, наложи мне эту вкусняшку.

— Положи.

— Нет, дорогая, ЭТО именно наложи.

— Ладно, не расстраивайся, еще отварная грудка.

— О! Ну это все меняет, жизнь однозначно налаживается.

«Вкусно» поужинав, мы с Потаповым, как прожившие всю жизнь вместе дед с бабкой, сели на диван и стали смотреть какую-то мелодраму. Я реально прослезилась, то ли от того, что герои расстались на пять лет, то ли от того, что героиня смачно ела бутерброд с колбасой. Надо признать, я стала какой-то слезливой истеричкой, а Потапов кремень, хотя, я бы сказала, сухарь. Ни одной эмоции на лице.

Мы лежим в кровати, а мне так и хочется задеть этого пуленепробиваемого медведя, уж слишком он спокоен, сидя на диете.

— Тебе не понравился сегодняшний фильм? Как можно было не расчувствоваться? Какой-то ты сухарь.

— Какой?

— Сухарь говорю, слышишь плохо, что ли?

— Есть немного. Давно в ушах не ковырялся.

— Непорядок. Завтра я этим займусь. Обожаю ковыряться палочками в ушах. И все же, почему ты такой черствый?

— Сухари не могут быть мягкими, сама же сказала — сухарь. Скажи спасибо, что без плесени.

— Как же мне порой хочется тебя ударить, Потапов. Сил нет! Все, отвернись от меня. Спокойной ночи, сухарь.

— Спокойной ночи, батон.

— Батон?!

— Ну, я черствый сухарь, ты мягкий батон. Что тебя не устраивает?

— То, что я батон! Ну, назвал бы меня хотя бы багет. Багет длинный, стройный с аппетитной хрустящей корочкой.

— Ты есть, что ли, хочешь?

— Спокойной ночи!

— Ладно, чиабата пойдет?

— Ты совсем дурак, что ли?

— Что тебя опять не устраивает, там аппетитная корочка и вкусный мякиш внутри.

— То, что чиабата большая! Это снова намек, что я жирная? Я и так уже скинула килограмм и двести сорок четыре грамма!

— Иди пописай и будут все полтора килограмма. Алин, давай баиньки, у меня завтра много дел.

— Спи!

Через пять минут моего активного переворачивания на кровати, Саша поворачивается в мою сторону и притягивает меня к себе.

— Цыпленочек мой, давай спать. Хочешь я буду называть тебя булочкой? Только не говори, что это что-то плохое. Все любят булочки.

— Ладно. Только не булочка со сливками.

— Договорились. Спи.

Потапов целует меня в макушку, и я засыпаю под тихий кошачий храп.

***

Десятый день диеты. Признаюсь, стало полегче. Уже не хочется просто так набрасываться на людей, исключительно за малейшие проступки. А вообще мир с диетой просто померк, даже работа меня уже не спасала. Решила свинтить с работы на целый час пораньше. Единственное, что меня радует, хоть порой и бесит, так это Саша. Вот и сейчас я еду к Потапову, так сказать, сделать сюрприз. Ловлю такси и еду в клуб. Меня встречают уже знакомые лица, никак не проверяют, а просто пропускают внутрь. Подхожу к Сашиному кабинету и тихо открываю дверь. Потапов сидит за столом, а рядом с ним, в притык к нему, стоит худая высокая девка, ладно бы просто стояла, так нет же, поглаживает его плечо!

— Привет, Сашуня…

ГЛАВА 15

— Привет.

Рыжая стерва чуть отходит от Потапова и забирает какие-то документы, Саша же встает из-за стола и идет ко мне.

— Тихо, дыши глубже, а то я чувствую сейчас у тебя прорвется третий глаз, — Потапов берет меня за руку и сажает на диван.

— Что это за шмара, трущая твое плечо?

— Это Милена. Мой новый помощник. Лешу я уволил.

— Милена говоришь, то-то я думаю завоняло.

— В смысле?

— Во всех. Никогда не понимала, как можно назвать дочь таким именем. А знаешь, что означает мелена в медицине?

— Нет.

— Мелена — это дегтеобразный черный стул со зловонным запахом. Представляешь, всего одна буква, а смысл не теряется, потому что произносим мы оба слова одинаково.

— Твою мать, ну что ты за человек такой?!

— Не увиливай, Саша. Мы это никогда не обсуждали, но я не потерплю посторонних женщин. В жизни всякое может случиться, нашел другую — скажи, а мозги мне пудрить не надо. Это не значит, что я тебе пожелаю счастья и все в этом духе, но спокойно отпущу в свободное плаванье.