— Спасибо, что не мочевинка.

— Давай, малинка, ешь, а потом ко мне на улицу.

Саша еще хватает пару блинчиков, запивает их молоком, а потом уходит, сверкая своим шикарным телом, а я налетаю на блины. Вдоволь насытившись завтраком, выхожу на улицу. Саша закончил с дровами и как только увидел меня, сразу схватил за руку и повел в сторону сарая.

— В июне не успел покрасить. Сейчас будем вместе работать, ты не против?

— Нет.

Никогда ничего не красила, на деле это оказалось даже забавно. Полдня Саша еще что-то ремонтировал, а я убирала в доме, мыла окна и заедала пирожками. После обеда копалась с бабулей в огороде, выщипывая какую-то траву. Не знаю, как бабушка, я к пяти часам тихо помирала. Поясница болела так, как будто я набрала триста килограмм. Если бы не Саша, я вряд ли бы разогнулась, но мой личный эскулап подошел сзади и просто меня выгнул, хорошо, что бабушка не видела, а то поза какая-то провокационная.

— Хороший ты мне отдых устроил, Потапов. Это видимо за все мои грехи. Одно не пойму, как твоя бабушка может столько работать? Я, если честно, давно бы свалила, если бы мне не понравилась твоя бабуля. Жалко ее безумно, она вообще когда-нибудь отдыхает?

— Это деревня, Алин. Тут либо спиваются, либо работают. Они же с детства приучены пахать с пяти утра. Потерпи несколько дней, не могу я приехать сюда и только блины ее наяривать. Нам с тобой как минимум предстоит завтра еще собрать виноград, ну а мне уже делать вино. Душ еще надо подлатать, да и так, по мелочи. Пойдем кое-куда, иначе нам ничего не светит ближайшую неделю.

— Куда?

— Давай руку.

Мы идем в самый конец участка к какому-то домику. Саша открывает хлипкую дверь и перед нами расстилается стог сена.

— И? Зачем ты меня сюда привел?

— Ну и кто из нас тугодум, Алинка дендрофилка?

— Ты что меня сюда почпокаться привел?

— Я тебя предупреждал так не выражаться? Ну все, трындец тебе сейчас будет, готовь задницу.

Я даже не успеваю ничего ответить и уж тем более никак среагировать, Саша закидывает меня на плечо, проходит пару шагов вперед и кидает меня на сено. Упала я в позе звезды, раскинув руки, но лежать мне так долго не дали. Потапов рывком перевернул меня на колени, так, что я уткнулась в колючее сено лицом. Не успела возмутиться, как с меня стянули шорты и начали реально бить по заднице.

— Ты чего, больной? Потапов, ай! Мне больно! — раз удар, два, три. Нет, не то чтобы мне больно, но по попе меня никто и никогда не бил, унизительно это, что ли.

— Будешь это еще раз произносить?

— Не буду.

— То-то же, — натягиваю шорты и переворачиваюсь на спину.

— Конечно, буду, Потапов! Смирись, я не барышня из девятнадцатого века и говорю то, что хочу!

— Я так и знал, просто хотелось надавать тебе по заднице.

— Тебе нравится моя попа?

— Очень, — Потапов ложится рядом со мной.

— Только если я продолжу есть столько блинов, она увеличится в два раза и целлюлит вовсю повылезает.

— Это такие маленькие выступы на бедрах? Так у тебя и так есть пару таких штучек.

— Потапов, ты просто… все, тебе конец.

Приподнимаюсь и начинаю кидать в Потапова сеном. Саша не отстает и тоже забрасывает меня. В какой-то момент это все перерастает в реальный бой, я уже тяжело дышу, но продолжаю кидаться. А потом Потапов вновь заваливает меня на спину и заводит руки над головой, нависая надо мной.

— Так значит Алинка еще и сенофилка? — тяжело дыша, интересуется Саша, водя носом по моей щеке.

— Потапов…

— Ммм…

— Иди в параанальный карман, — шепчу я.

— Будем считать, что я этого не слышал.

— У тебя еще и тугоухость, бедняжка моя, или это серная пробка?

— Я заранее прекращу весь твой словесный понос про мою возможную серную пробку, а если скажешь еще хоть слово, я тебе реально вставлю пробку только в другое место.

— Фу, Потапов. Ты же сказал, что против всяких извращений?

— Я имел в виду в рот, а не туда, куда ты подумала.

— Ааа, ну это меняет дело.

Саша закрывает мне рот поцелуем и задирает одной рукой и без того короткую футболку.

— Так не пойдет, Потапов, мне надоело быть голой, живо раздевайся сам и не только трусы.

— Ладно. Так уж и быть.

Он отпускает мои руки и стягивает с себя майку, открывая вид на свое совершенное тело. Наклоняется ко мне и вновь впивается в губы. На мгновение отстраняется и стягивает с меня футболку. Тянется к моим шортам и оставляет меня без них.

— Даже не думай. Я сказала хочу тебя всего голого, — Саша ухмыляется, но стягивает с себя джинсы вместе с боксерами.

— Довольна?

— Определенно.

Тяну на себя голого Потапова и целую своего медведя, больно впиваясь в губы. Мы не целуемся, мы скорее пожираем друг друга. Мне чертовски нравится касаться его своей грудью. Он отстраняется, стягивает с меня трусики и откидывает их в сторону. Вновь сводит мои руки над головой и начинает целовать грудь. Он как ненасытный зверь втягивает в рот соски, прикусывая их до сладкой боли. Запрокидываю голову и сжимаю ноги, не в силах терпеть эту бешеную пульсацию между ног. Саша еще ничего не сделал, а я уже изнемогаю в нетерпении почувствовать его внутри себя. Больно кусаю губы, чтобы немного прийти в себя. Только, когда он касается меня своими пальцами и обводит клитор, меня уже конкретно ведет. Видимо почувствовав мое состояние, Потапов чуть отстраняется, смотрит на меня и ухмыляется.