А теперь что делать? Отращивать новую? Но ведь это займет десятилетия! И ладно бы Константин просто отсек ее, в таком случае можно было бы отдать сундук с золотом лучшим лекарям в столице и они бы прирастили ее обратно. Не факт, что такое возможно, но хотя бы можно было попробовать! Или просто приклеить ее на место, пока новая будет отрастать. Тоже такой себе вариант, но всё лучше, чем ждать и ходить всё это время без бороды. Засмеют ведь!

И если простые люди смеяться не будут, по крайней мере, в лицо, то остальным двадцати девяти великим пустынникам только дай повод.

Между ними всегда идет ожесточенная борьба, ведь разница в силе между десятым и двадцатым практически отсутствует. Все они невероятно сильны и султан знает об этом, потому постоянно подначивает их, что заставляет пустынников всё время стремиться к силе и не терять своих позиций. А без бороды можно легко лишиться своего звания и тогда всё, не будет больше великой славы и уважения.

Также мужчина не мог понять, зачем этот ублюдок взял бороду с собой. В качестве сувенира? Или просто, чтобы унизить. Повесит ее где-нибудь в музее и будет показывать всем, хвастаться.

Мало того, этот моральный урод еще и рассказал всякого своим людям. Разведка уже доложила Михрибану, что он, как оказалось, плакал и убегал от Константина, хотя это было совсем не так! И как назло еще в самом начале боя мужчина уничтожил камеры наблюдения, запись с которых могла бы опровергнуть слова противника. Вот только он не собирался оставлять Константина в живых и потому решил, что записи эти ему ни к чему.

По возвращении на базу Михрибан не мог найти себе места, и потому не придумал ничего лучше, кроме как залить горе алкоголем. Он вскрыл старые запасы и пил, опустошая одну бутылку за другой. Не наслаждался вкусом, просто выливал содержимое в себя и пытался забыть это унизительнейшее событие, как страшный сон. Но легче не становилось, и пил он до самого утра. А затем сознание провалилось во тьму и он забылся в обрывистом и тревожном сне.

А когда проснулся, обнаружил себя в совершенно ужасном состоянии. Михрибан спал на своем рабочем столе, вокруг разбросаны разные бутылки и окурки. Хотя он никогда и не курил. Еще рядом лежали скомканные документы, телефон с треснутым экраном, армейская тату-машинка для нанесения невыводимых кодовых позывных.

— Стоп! — нахмурился мужчина. — Машинка? — он встряхнул головой и протер глаза, но машинка никуда не делась.

Прошло несколько секунд, прежде чем Михрибан начал приходить в себя. Он еще раз огляделся по сторонам, проморгался и снова попытался собрать картину происходящего воедино. Бутылки — это понятно. Он их как-бы всю ночь пил. Окурки? Тоже допустимо, хотя и странно. А вот тату-машинка совсем никак не вписывается в окружающую картину.

Точнее вписывается, но пустыннику очень не понравились его мысли. А беглый осмотр лишь подтвердил самые страшные догадки Михрибана… Ведь у него на предплечье, прямо на самом видном месте, красовалась яркая и крупная татуировка. Состояла она лишь из одного слова, но даже это вывело мужчину из себя и вызвало приступ неконтролируемой ярости.

Всё же обидно, когда тебя зовут Михрибан, а на руке у тебя написано «Костя». Одного этого было достаточно, чтобы вывести его из себя, но в процессе погрома и уничтожения всей мебели в комнате он обнаружил лежащую в углу зебру с накрашенными губами. Что это, почему и зачем — непонятно, и мужчина не стал зацикливаться на этом факте. И так достаточно событий за такой короткий промежуток времени.

Стол обратился в мелкую щепу, от шкафов ничего не осталось, а кресло улетело в окно. И только тогда пустынник стал успокаиваться и медленно втянул пыльный воздух полной грудью.

*Бз-з-з!*

Тишину нарушил звук вибрации телефона. Мужчина бросился искать его среди обломков и сразу посмотрел на разбитый экран. А там… Столько пропущенных вызовов, причем некоторые из них от тех людей, от которых звонки лучше не пропускать. Например, начальник тайной канцелярии очень не любит, когда кто-то не берет трубку, а пропущенных звонков от него набралось уже пять штук.

Михрибан сразу стал просматривать сообщения и узнал оттуда, что жен у него теперь не семь, а четыре. Остальным он сам, по своему желанию, предоставил свободу, как они и просили.

Также мужчина не смог понять, как можно было написать своему учителю фехтования, что был ужасным учеником. И попросить о справедливом наказании за это…

— Но я ведь спал! — рыкнул Михрибан. — Я просто спал!

Он сидел и перечитывал многочисленные сообщения чуть ли не всем своим друзьям. Кого-то он просил тоже сбрить бороду, чтобы ему было не так обидно, у кого-то занял денег и сразу написал, что отдавать не собирается, а пустынного старейшину назвал сутулым верблюдом. Но тот пока сообщение не прочитал, а значит шансы на выживание всё ещё есть.

— Как можно написать шестидесяти людям во сне? — причитал он. — Это невозможно!

Его стенания прервал звонок с неизвестного номера. И выждав некоторое время, Михрибан ответил на вызов.

— Слушаю, — проговорил он, едва сохраняя спокойствие.

— Доброе утро! — послышался знакомый голос, но пустынник не смог сразу понять, кто это говорил. — Как спалось?

— Ну…

— А можно сразу вопрос? Зачем тебе татуировка с моим именем?