Скай достал наполнившийся силой кристалл и продемонстрировал зрительницам. Интерес проявила лишь Фрин, оглядев его со всех сторон.

– А что еще у вас там припрятано? – с нарочитым любопытством поинтересовалась Адалинда.

Мероприятие, судя по припухшим векам и не слишком убедительной улыбке, уже утомило супругу господина Торна, но правила предписывали довести вечер до конца.

Волшебник не стал тянуть тсарлака за хвост и достал из саквояжа последний предмет – хитрый магический светильник. Попросил погасить свет в зале – и на стенах и потолке заплясали причудливые фигуры: сначала розово-фиолетовые грозовые облака, затем золотые звезды на черном ночном небе, потом «небо» разорвала вспышка пламени – и на потолке оскалил пасть огромный изумрудно-зеленый дракон.

Адалинда и Фрин долго и искренне восхищались. Причем Фрин желала в подробностях разузнать, как именно устроен светильник, а Адалинде, как показалось Скаю, было совершенно безразлично, как работает диковинка, главное – что было красиво.

Арна и Лейя сошлись на том, что сие есть пример бессмысленной траты волшебных сил и умений мастеров. После чего обе решили покинуть зал, чтобы заняться полезным делом – лечь спать.

– И ты ложись, Адалинда, – велела Арна, уже стоя на пороге, – а то снова будешь утром как снулая рыба.

Дверь закрылась, отделяя старую госпожу и ее старшую дочь от остальной компании.

– Это еще что! – фыркнула Фрин, прерывая неловкую паузу. – Вот сразу после свадьбы матушка допекала Адалинду по-черному. Но братец быстро положил этому конец. В этом тебе действительно повезло, дорогая: брат тебя безумно любит.

– Я знаю, – отозвалась супруга Торна, не обратив внимания на прощальный выпад свекрови. – И я тоже очень-очень его люблю!

Адалинда так улыбнулась, что несколько мгновений казалась по-настоящему красивой.

Фрин шумно вздохнула, потом сказала:

– Нэгэл, дай, пожалуйста, тарелку с орешками. Что-то есть захотелось. Да и вообще не пора ли заканчивать?

Скай был только за: ужасно хотелось как следует поесть и завалиться спать. Что, собственно, они с Ником в скором времени и проделали: сначала плотно поели на кухне, потом отправились к себе. У гостевых покоев Ская поджидал Фларинен с увесистым мешочком платы за лошадку. Фларинен долго и витиевато извинялся за то, что он понятия не имеет, сколько стоит игрушка, и выражал надежду на то, что переданного госпожой Арной хватит. Волшебник взял мешочек и заверил взволнованного распорядителя, что все в порядке: лошадку он уже передал госпоже Адалинде, и сколько бы ни передала госпожа Арна, этого более чем достаточно.

Утро вышло ранним-преранним. В предрассветной тьме пришел Пит, принес поднос с горячими оладьями и медом и распоряжение от госпожи Фрин: выезжать к Седой горе надо через полсвечки.

Под теплым одеялом было уютно и дремотно, но там, снаружи, намечалось что-то интересное, так что Скай без сожалений вскочил с кровати. Любоваться окрестными пейзажами волшебника не слишком тянуло, хотя нельзя не признать, что в здешних суровых местах определенно было свое очарование, но все же они сюда не красоты созерцать приехали. Скаю было любопытно, возымеет ли какой-либо эффект их вчерашняя демонстрация, тем более что Пит был уверен, что к утру о диковинках уже прознал весь замок.

Вылазка к Седой голове предстояла серьезная: если к горе Хадан в сопровождении были только слуги и вьючные тсарлаки, нагруженные подушками, то в этот раз с господами собрались ехать воины во всеоружии. И никаких подушек.

Фрин весело болтала с одним из вооруженных бородачей. Нэгэл молча стояла в паре шагов от госпожи. Еще чуть дальше маячил Белл с удрученным выражением лица. То ли не выспался, то ли расстроен тем, что Фрин снова предпочла ему кого-то другого. Скай огляделся в поисках переводчика: лекарь или рыцарь? Ага, вот и Олет. Видимо, он составит им компанию и будет помогать собирать легенды горцев.

Ехать снова предстояло на тсарлаках. Скай сначала обрадовался: все-таки в широком седле на более-менее устойчивом и неторопливом тсарлаке он чувствовал себя поувереннее, чем на лошади. Но потом решил, что радоваться станет, когда они доедут, а то ведь еще неизвестно, не будет ли ему в конце поездки мучительно все равно, из какого седла – лошадиного или тсарлачьего – он выбрался, если все тело болит от напряжения. А вот что было и вправду хорошо со всех сторон, так это то, что с ними ехал Пит.

Фрин подошла к Скаю и Нику, пожелала доброго утра и пояснила:

– Ехать нам где-то две с половиной свечи, если на тсарлаках. На конях быстрее было бы, но там подъем. Держись за мной.

Девушка улыбнулась и, не дожидаясь ответа, вернулась к Нэгэл, держащей в поводу двух бурых быков.

Справа появился бледный невыспавшийся Фларинен и вежливо осведомился, не нужно ли чего господину волшебнику. Скай покачал головой, и распорядитель поспешил к Фрин, уже вскочившей в седло.

Если Фларинен так переживает во время каждой вылазки из замка, то ему не позавидуешь: не жизнь, а сплошное напряжение. Хотя, вполне вероятно, что хлопоты распорядителя связаны с желанием показать Гарт де Монт в лучшем виде перед чужаками. Все-таки гости – редкость в этих местах. Или он переживает из-за смерти Рена: все-таки для распорядителя слуги если и не одна большая семья, то уж точно хорошие знакомые, а то и друзья.