Я выехал со стоянки, пробился через бесконечные дорожные пробки и выехал на трассу. Пустыня посмотрела на меня равнодушными белыми глазами – а я посмотрел на нее. И мне тоже было все равно. Потому что у меня была цель. И я знал, что я ее достигну. Сейчас или потом, так или иначе, но достигну.

Бесконечное море песка приняло меня в свои объятия. Тонкая серая лента шоссе рассекала его надвое, как нож, и я мчался по кромке острия, не сбавляя скорость ниже семидесяти миль в час. Крохотные пропыленные городишки встречали меня выцветшими бигбордами с рекламой давно обанкротившихся фирм. Я пролетал по безлюдным, прокаленным солнцем улицам, как пуля сквозь овсяное желе, оставляя позади обшитые пластиком дома, пустующие закусочные и мертвые, давно засохшие клумбы.

Иногда мне казалось, что на самом деле этих городов нет. Просто мираж в пустыне, злой и усталый призрак, ожидающий того, кто остановит машину, выйдет из безопасного плена пластика и металла, чтобы навсегда раствориться в пыльной пустоте.

А иногда не казалось.

Нужный поворот я узнал сразу. Там не было обозначений или каких-то примет, не было надписей или таинственных знаков. Просто развилка на шоссе – но это была нужная развилка. Я свернул налево, проехал около пятидесяти миль и увидел съезд на грунтовую дорогу. Не знаю, кто по ней ездил и зачем. Мне было все равно. Я просто двигался вперед – к цели.

Проехав по проржавевшему мосту, я пересек заброшенное поле, на котором чахлая кукуруза соседствовала с чертополохом и ваточником. На холме виднелся вылинявший до тусклой бесцветности деревянный дом, и я поднялся к нему, ощущая навязчивый невидимый взгляд. Дверь была отперта. Я вошел.

Хозяин встретил меня в гостиной, за накрытым столом. Пища, лежавшая на тарелках, давно обратилась в прах, а в опрокинутой чашке свили гнездо осы. Высокий, когда-то здоровый и сильный мужчина сидел в кресле, запрокинув голову к потолку. Глазницы его опустели, губы истончились и высохли, обнажив два ряда желтых неопрятных зубов. Когда я вошел, из свалявшейся в паклю бороды выскочила полевая мышь и с возмущенным писком укатилась под стол.

Я любезно кивнул владельцу деревянного дома. Испугался бы я, если бы он мне ответил? Наверное, нет. Впрочем, я не знаю.

Я не хотел нарушать глубокую тишину этого места. Ступая как можно тише, я обошел пыльный стол, пересек коридор и спустился в подвал.

Второй стеллаж от выхода. Верхняя полка. Две картонные коробки – серая и коричневая.

Я снял их, поставил на пол и открыл. Внутри были деньги. Пачки стодолларовых банкнот, уложенные ровно и аккуратно, словно кирпичи в кладке.

Я не знал, кому изначально принадлежали эти деньги. Не знал, как они оказались здесь, на заброшенной ферме. Не знал, почему человек, сидевший в кресле, ничего не потратил.

Я просто знал, что найду здесь сокровище. И я его нашел.

Загрузив коробки в багажник, я освободил пружину автоматического замка и запер облупленную дверь. Почему-то мне не хотелось, чтобы случайные гости беспокоили хозяина дома. А если он сам решит побеспокоить случайных гостей – ну что ж, он сумеет открыть замок.

***

Движение. Заклинание. Движение. Выстрел. Движение. Заклинание. Движение. Выстрел.

Делла и Стэн работали слаженно, как партнеры в танце. Они скользили по лабиринту полосы препятствий, смещались и уворачивались, вдребезги разнося мишени, выпрыгивающие на них из самых неожиданных мест.

С потолка, из запыленного темного угла, пикирует растопырившая крылья гарпия. Бабах! – рявкает над ухом беретта, превращая муляж в груду осколков. «Преш!» - и разогнанный телекинезом до околозвуковой скорости осколок пробивает вынырнувшего из-под пола гигантского паука.

Бабах! Вжик! Хрясь! Бабах!

Последнего, самого невезучего монстра Стэн отправил в нокаут эффектным ударом ноги и добил выстрелом в голову.

– Ну что, хватит на сегодня? – Делла рухнула на пол, широко раскинув руки. Из этого положения потолок казался высоким и недостижимым, как мечта о мировой справедливости.

– Нет. Мы тормозим, – вытащив из сумки бутылку воды, Стэн сделал несколько глотков, а остальное вылил на волосы, фыркая и мотая головой, как стриженный ньюфаундленд. Футболка у него немедленно промокла, облепив тело.

Вывернув голову, Делла задумчиво разглядывала открывшиеся перспективы.

Качком мистер Паттерсон определенно не был, но плечи имел широкие и прямые, а бедра – узкие, как у танцовщика. Под мокрой футболкой отчетливо просматривались легкие сухие мышцы, жесткие даже на вид. В целом картина была весьма приятная глазу. И если бы Стэн не носил эти тошнотные монотонные футболки, болтающиеся на нем, как чехол на бабушкином кресле… Но Стэн их носил. И это было печально.

– Давай, вставай, - Стэн воздвигся над ней, упершись ладонями в бедра. – Еще один раз.