– Ты волнуешься обо мне куда больше, чем я ожидал.

– Тебе было больно!

– Мне много раз в этой жизни было больно. Меня кусали акулы, атаковали кальмары, даже черепаха один раз укусила за жабру, когда я был маленький. – Он пожал плечами. – В жизни моего народа такое бывает. Правда, за мной еще ни разу так не ухаживали. Врать не буду.

Ей было не положено так млеть от его слов. Не положено гордиться тем, что она позаботилась о нем лучше прочих. Но она гордилась.

И все же. Она тут о нем беспокоилась, а он над ней смеялся.

– Выбросить бы тебя обратно в воду, чудо-юдо.

– За что?

– Я ведь правда за тебя испугалась.

– Я знаю. – Он провел ладонью по ее спине и подтянул ее ближе, пока она не села на него сверху. Потом, устроив ее ноги по обе стороны от своего хвоста, он притянул ее ближе к своей груди.

Прижавшись щекой, она провела рукой по жабрам на его боку.

– Ты правда в порядке?

– Все будет хорошо. Мне просто нужно отдохнуть. – Он не переставал трогать ее, нежно гладя рукой по спине, иногда зарываясь в волосы. Один раз он даже коснулся мочки ее уха.

Уже засыпая, она пробормотала:

– Так же неудобно. Ты лежишь на твердом полу.

– Ты удивишься, Мира. – Она была готова поклясться, что он добавил: – Когда ты в моих руках, мне удобно, как никогда.

Когда Арджес проснулся следующим утром, его раны уже заметно затянулись. Тело все еще немного болело и ныло, но, по крайней мере, больше ничего не кровоточило. Он даже мог напрячь плавник на бедре. Тот, конечно, двигался неправильно – совсем, – но хотя бы двигался.

А еще его груди было тепло. Ведь на ней лежала женщина, которая не только спасла его, но и умудрилась пробраться в самое сердце. Он хотел держать ее еще долго. Хотел схватить ее и потереть о каждый сантиметр своей чешуи, чтобы ее запах навсегда остался с ним.

Это было странное чувство. С ним такое случилось впервые, и он знал, что это было немного глупо. Ведь им интересовались многие самки его вида. Если он решил бы завести партнера, то нашел бы желающего, лишь щелкнув пальцами.

Но он хотел только ее.

В памяти всплыло предупреждение брата, разгоняя теплые утренние чувства. За ним будет охота. Его народ никогда не поймет то, что их связывало. От этого становилось больно сердцу. Арджес не хотел ничем жертвовать и уж тем более не считал, что за его любовь к ахромо его стоило вышвыривать из дома. В животе забурлила тревога, и ему вдруг захотелось скинуть ее с себя.

Но тут он вспомнил скелеты, которые нашел снаружи этого купола. То, как они лежали, свернувшись вместе, даже после смерти. Он знал, как они, скорее всего, оказались там.

Женщина, что жила в этом куполе со своими симпатичными платьицами и красивыми вещами, которые ундина собирал для нее по всему океану, состарилась, а может, и заболела, и никто не смог ей помочь. Она умерла. Ахромо наверняка отвернулись бы от любого, кто вступил в отношения с кем-то из Народа Воды.

Так что, может быть, она заболела, и ее партнер ничего не смог с этим поделать. Поэтому, когда она умерла, он взял ее на руки и опустился с ней на дно возле их дома. Может, тогда он обвил ее хвостом, удерживая их обоих под волнами, пока не умер и сам.

Пусть это и была грустная история, в ней было и немало счастья. Любовь, которую тот самец испытывал к ней, превзошла саму смерть.

Арджес соврал бы, если бы попытался убедить себя, что он чувствовал к ней, к Мире, что-то иное.

Он провел руками по спине, прощупывая крохотные бугорки ее позвоночника, и она пошевелилась. Не просыпаясь, Мира прижалась к нему еще ближе, пряча лицо в его груди, и сонно вздохнула, отчего у него защемило сердце. Ей было с ним так уютно, она чувствовала себя в безопасности и могла спать глубоким сном. Ее даже не разбудило его прикосновение.

Это было для него чем-то большим. И влияло сильнее положенного. Он уже чувствовал, как растет и наливается кровью там, под чешуей, рискуя вскоре опозориться перед ней. Она не пела ему брачных песен, не просила об удовольствии и не обвивалась вокруг него, как это принято у его народа.

Но и он понятия не имел, как ухаживать за такими, как она. Это Мира обычно брала на себя.

Ее дыхание сбилось, чуть изменилось, и ему показалось, что она просыпается. Потом это стало очевидным, потому что она провела пальцами по его руке, осторожно прощупав спрятанные у локтя шипы.