– Всё, расслабься. Можешь ничего не делать. Просто не заёбывай и не подставляй, – Катя прозвучала теперь даже мягко.

Затем она немного отступает и обращается сначала ко всем:

– Всё, замяли эту хуйню. Пошли, – и снова поворачивается конкретно к Софе: – Ты тоже с нами. Нехуй тут одной стоять.

И вот: не много мгновений спустя – разбредаются в разные стороны автоматические двери. Четыре похожих и непохожих девушки в своих волшебных одеяниях заходят в магазин.

Воодушевлённая и живая Катя активно сообщает план:

– Так! Нам нужно развеяться и отметить примирение, – она серьёзным тоном распределяет задачи: – Лизка туда, Машка туда. И чтобы с полными пакетами вернулись!

Девочки послушно пошли: собственно, туда – куда им было указано. Тревожно посматривая на потерянную Софу. Вскоре и Катерина тоже – резко поворачивается к Софии:

– Мы за всех тут жизнями рискуем. С ебалой всякой сражаемся. Это наша зарплата, – Катя декламирует на позитивах.

Она очень хочет убедить в этих резонах Софу. И саму себя. А Софа крайне утомлённо выдыхает:

– Это хуйня уже...

– Пока не знала, тебя всё устраивало, – Катя резко парировала давно заготовленным.

– Не знала... – неуверенно уточняя повторила Софа.

– А теперь уже знаешь. – Катя разорвала уточнение. – Или ты хочешь, чтобы мы за нехуя рисковали? Чтобы крышей от стресса поехали? – она вновь кинула предъяву.

София снова молчит. Никуда не смотрит, и ничего будто сейчас не слышит. Просто молчит. Только молчит. Катя подчеркнула:

– То-то и оно.

Софа провалилась:

– Это пиздец... – она утонула в опустошённой себе.

В своей же голове. Там перепуталась своими же немыми вопросами. Катерина же тут же завязала узлы этого необсуждения:

– Да и похуй! Не руинь веселье! Вот и всё! Потому что я сегодня на тебя уже зла. А я не хочу быть на тебя злой. Я сегодня в отрыв уйду!

Она живо повела Софию за руку. Проходит так пару метров. И вдруг полностью разворачивается, быстро затем оказываясь сзади. Она крепко обнимает Софу:

– Хватит ломать трагедию из нихуя. Не убудет. Или оттолкнёшь меня?

Катерина немного отвела свои руки. Но София явно глубоко потеряна. Она лишь молчит, и никак не отвечает. Катя снова нежно её обняла:

– Ты меня так грубо лентами тогда потащила. Я подумала, что ты хочешь меня выбросить. Подальше. Как мусор.

Тут Софа не могла не ответить:

– Я не... Ты не мусор. Да когда я... Прекрати, ты знаешь, что я никогда бы даже не подумала бы о тебе так.

Катя на это искренне заулыбалась. Обняла Софу и сильнее, и нежнее:

– Теперь знаю. И я вот от тебя ничего не требую. Просто подожди меня. Это, правда, очень нужно, – она уверенно отходит.

София стоит всё ещё потерянная. Смотрит: то за Катей, то за Машей, то за Лизой. Все они – набивают проклятые пакеты.

Катерина берёт несколько шоколадок. Замечает и те самые, которые очень любит Софа. Улыбается. На плече у неё появляется школьная сумка. Она набивает её этими шоколадками усердно и тщательно, до самого упора.

Катя явно веселится. Взяла то, взяла это. А теперь пошла к алкоголю. София сильно напряглась. Тут же пришла в себя. А Катя уже взяла бутылку. Софа резко осекла:

– На место поставь. – сказала твёрдо и чётко.

Екатерина такого так-то уже не ожидала:

– С хуя ли бы? – она вновь сердится.

София быстро подошла и начала вырывать бутылку из Катиных рук:

– Ты себя и так не контролируешь, ещё большего пиздеца нам...

Катя перебила, распаляясь пуще прежнего:

– Ты уже заебала на этой теме!

София в ответ бьёт кулаком по бутылке. Та по-частично вырывается из рук Екатерины – разбившись где-то наполовину: горлышко острой розочкой осталось в руках Кати, а остальная туба кусками влетела в другие бутылки. Они разбиваются – разнося по магазину звон и плеск.

Софа сильно пугается: из-за чего сразу и не заметила, что неглубоко, но широко – порезала руку. Тем более, что и кровь: вроде даже и потекла из раны – но очень быстро свернулась.

А вот молодая продавщица, встревоженная погромом, наконец-то замечает девочек:

– Вы чё там делаете?!

Катерина раздражённо кричит на Софию:

– Бешеная, это в тебе проблема, а не во мне! Смотри, чё ты устроила! Вот он, пиздец!

Затем недовольно, но собрано обращается к Марии и Елизавете: