— Добрый вечер, Ваше Императорское Высочество, — кашлянув, ответил я. — Рад слышать вас.

— Ну-ну, заёрзал, — хмыкнул Мстиславский. — Дочка сказала, что ты нагло просишь аудиенции, и очень срочно. Не кажется ли вам, Андрей Георгиевич, подобными просьбами вы переходите некую черту, за которой маячат санкции?

— Виноват, слегка переборщил, — я и не думал сдаваться. — Одной мне хватило с лихвой, спасибо. Но мне действительно нужно с вами поговорить. Уверяю, это не займёт много времени. Скажите только, когда и куда подъехать?

— Всё настолько серьёзно, что именно ты, а не твой отец может решить некую проблему?

— Это моя проблема, не отцовская.

— Даже так? — цесаревич, слышно было, простучал пальцами по столу. — Ну что ж, раз тебе так важно, подъезжай через полчаса в кафе «Незабудка». Буду там ждать тебя. Учти, ценность информации, которой ты хочешь со мной поделиться, обратно пропорциональна твоему наказанию. Удиви меня.

И он отключился. Я вскочил как ужаленный. Кафе «Незабудка» находилась в Зарядье, вернее, неподалёку от резиденции Мстиславских. Если гнать тачку по трассе из Сокольников, не обращая внимание на светофоры, то успею. Вот ведь жук этот цесаревич! Ведь специально дал всего полчаса! А потом разведёт руками и влепит свои санкции. Не знаю, что он подразумевал под ними, но получить предупреждение на ровном месте не хотелось. Хватило запрета на участие в официальных соревнованиях! Все эти мысли пролетели у меня в голове, когда я выскочил на площадку и заорал:

— Никанор! Готовь «Фаэтон», живо! Эд, двух ребят для охраны выдели!

Сидевшие в гостиной телохранители всполошились. Слава богам, никто не стал спрашивать, что произошло. Сказал хозяин «надо» — значит, вперёд, исполнять приказ. Я тем временем лихорадочно ворошил гардероб. Натянул джинсы, рубашку, сверху — чёрную водолазку. В парадной надел начищенные к завтрашнему учебному дню туфли, куртку — и выскочил на улицу. Мой автомобиль уже стоял возле крыльца, нетерпеливо пофыркивая движком. Увидел Куана, занявшего место рядом с водителем. Когда успел?

Василий с недовольным видом, что его оставили на охране особняка, распахнул ворота и выпустил нас на улицу. Следом вылетел внедорожник. Вот же Эд паразит! Зачем мне такая охрана? Я махнул рукой. Пусть едут. Посмотрел на часы. Прошло уже десять минут. Катастрофа. Вот же Лидочка удружила!

— Куан, передай парням, чтобы ехали в Зарядье к кафе «Незабудка», — сказал я. Раз сопровождение едет со мной, значит, по протоколу должны быть первыми. — Нам нужно быть там через двадцать минут. Пусть выжимает как только может.

Куан передал мой приказ, а Никанор пропустил внедорожник, и началась гонка по вечерней Москве. Удивительно, что на всём протяжении пути нас ни разу не остановил красный светофор. Как только мы подъезжали к нему, включался зелёный. Не иначе — магия.

Через двадцать девять минут после того, как мы выехали из усадьбы, я выскочил из «Фаэтона» и, прежде чем зайти в «Незабудку», прошёл проверку у двух могучих гвардейцев, торчавших возле дверей. Один из них провёл металлоискателем от шеи до пяток, удостоверился, что я не прячу под одеждой оружие (знали, паразиты, что магией не балуюсь!) и кивком разрешил зайти в «Незабудку», уже пустую, за исключением двух занятых столиков. За одним сидели трое молодых парней, чей внешний вид прямо говорил, что они здесь не просто кофе с пончиками угощаются, а бдительно присматривают за парочкой, примостившейся за самым дальним столиком подальше от входа и панорамных окон.

И что здесь делает Великая княжна Лидия Юрьевна, позвольте спросить? Зачем цесаревич её с собой взял? Я тяжело вздохнул и направился к папе с дочкой.

Лида повернулась в мою сторону и с улыбкой помахала рукой. На ней был белый вязаный свитер с каким-то скандинавским узором, джинсы в обтяжку, на голове — кокетливая беретка. Цесаревич с каменным лицом пил кофе из миниатюрной чашки. Обалдевший от происходящего официант застыл за прилавком и делал вид, что его здесь вообще нет.

— Вечер добрый, Ваше Императорское высочество, — я остановился перед столом. — Лидия Юрьевна…

— Садись, жених, — усмехнулся Мстиславский и аккуратно промокнул губы бумажной салфеткой. — Надо же, успел. А ты не верила своему суженому.

— Папа! — воскликнула девушка и покрылась румянцем, что ей очень шло. — Ты бежишь впереди паровоза. Хватит уже подкалывать.

— Ладно, ладно, — цесаревич посмотрел на меня. — Время — деньги. Рассказывай.

Я положил перед ним папку с досье на три семьи, чьи представители устроили на меня покушение.

— Мне нужно официальное разрешение на погашение Источника Рода Диковых, — врезал я сходу. — Здесь мои обоснования на эту акцию.

— Ты своими словами скажи, а я потом прочитаю, — Мстиславский даже глазом не моргнул, услышав подобную просьбу.

— Меня едва не прирезали. Заказ шёл от Куракиных, вернее, от княжича Алексея. Это мне сказали идиоты, которых я слегка помял.

— Есть документальное подтверждение? — отец Лидии простучал пальцами по папке. — Слова — мусор. От них можно и отказаться.

— Я после возвращения из Якутии навестил одного кренделя и он подтвердил ранее сказанное.

Я скромно промолчал, что долго искал эту троицу, но нашёл только Хмеля, которому и пригрозил сломать повторно руку, а заодно и ноги, если он не повторит на телефон, кто именно давал приказ покалечить, а ещё лучше — убить. Теперь Мстиславские, склонившись, смотрели запись этой исповеди. Лида бросила на меня восхищённый взор, а я скромно сидел, ожидая разрешения.