Оказавшись в квартире, я сразу стала раздеваться. Надеялась юркнуть к себе до того, как наступит вторая волна отцовской злости, но не успела. Я только-только сбросила с ног ботинки и стянула с плеч куртку, когда глава нашего небольшого семейства снова заговорил:

– Не торопись, Полина, - пробасил, убирая свою куртку во встроенный шкаф.

Невольно бросила на зеркальную дверь оного взгляд. Папа был выше меня на полголовы. Не такой уж и высокий. Зато в плечах широк. И кулаки внушительные. Бывало, стукнет одним по столу, так сердце в пятки уходит. В детстве. Сейчас у меня уже выработался иммунитет. Несмотря на жесткость, связанную с моим воспитанием, он ни разу и пальцем меня не тронул.

– Что случилось? – из дальней комнаты вышла мама.

Посмотрела и на нее. И тут почувствовала, как сердце с силой ударяется о грудную клетку. Мама дорогая, что она с собой сделала?

– Милая, - папа, кажется, тоже был сильно удивлен преображением, - а… что это?

– Модная стрижка, - улыбнулась матушка и дотронулась рукой до головы с левой стороны, где у виска были выбриты волосы. Почти под ноль. – Сейчас все такую носят. Нравится?

Опять уставилась в зеркало. Ну, как сказать «все». Я в ближайшие полгода волосы стричь не собиралась. Потом просто подравняю кончики. Они у меня и так, слава богу, хорошие, густые, светло русые. Зачем так кардинально себя менять? Если бы подобное сотворили с моей головой, я бы… оторвала мастеру руки.

– И многие твои подруги с такой ходят?

Пока родители обсуждали новомодную стрижку матери, я попятилась в сторону ванной, одновременно с этим до конца стягивая с себя куртку. Интересно, а Ольга видела это безобразие? Эта милая женщина, отметившая в прошлом году шестидесятилетие, была с очень тонкой душевной организацией. Как бы не уволилась…

Уже помыв руки и бросив куртку в корзину для грязных вещей, услышала напряженный голос отца. Доносился он с кухни. Ясно, кое-кто с горя решил заесть стресс. Мои домашние вещи лежали в ванной комнате на полке - наверное, мама посчитала, что их уже пора стирать. Но так как они были почти чистые (проходила я в этом спортивном костюме всего два дня), стянула штаны с полки и стала поспешно одеваться.

И вот я на кухне. Стою на пороге, смотрю на красного, как рак отца. На притихшую, но жутко довольную мать и думаю: может не стоит мешать их идиллии?

– Проходи, Полина, - бросил папа, не отрывая взгляда от тарелки. Хм, а стол-то накрыт. Значит, Ольга уже ушла. И, судя по всему, видела творившееся на голове хозяйки безобразие.

Упрямиться не стала. Подошла к столу, опустилась на удобный мягкий стул и приготовилась к моральному давлению. Долго ждать не пришлось. Ничего нового я для себя не услышала. Раздражало лишь одно – когда родители начинали давить одновременно, хотелось вскочить, затопать ногами и закричать, чтобы оставили меня в покое и занимались своей личной жизнью, а не лезли мне в душу, пытаясь слепить ту, кем я никогда не стану.

– Ты должна понимать, - спустя двадцать минут, за которые я успела пожалеть, что вообще показалась им на глаза, продолжил выговаривать отец. – Мальчики, разъезжающие на проржавевшем корыте, одевающиеся, как бомжи, не должны иметь с тобой ничего общего. Ты дочь влиятельного человека. Должна соответствовать своему статусу. Вместо этого, разъезжаешь на таком же корыте… - Не правда! Моя Молния в идеальном состоянии. Ну учудила она сегодня, с отечественными автомобилями такое часто бывает. – Позоришь свою семью. Поступила во второсортное училище, в котором…

– Это институт, - проворчала, отворачиваясь от родственников, которые сверлили меня укоризненными взглядами. Будь такая возможность, уже сегодня бы собрала необходимые вещи и ушла. Когда, приходя домой, ты не чувствуешь себя защищенным и стены словно давят - это не твой дом. Я сама себе напоминала бездомную, которая прибегает в место, где можно переночевать, а потом, при первой же возможности уходит, чтобы ее никто не заметил и не обвинил в том, что она проникла на чужую территорию.

– Шарашка, - поддакнула молчавшая до этого мать. – Ты ведь можешь перевестись. В Бауманке тебя примут с распростертыми объятиями. Да и про МГУ не стоит забывать. Вот куда нужно поступать всем, у кого в голове мозги, а не желе.

И это говорит человек, который по молодости продавал мороженное в палатке? Потому что денег на хлеб не хватало. Бабушка в свое время рассказывала, как они жили. Странно, что после всех трудностей, мама ведет себя так, словно, простите, родилась уже в золотом подгузнике.

– Мам… - Грудь обожгла обида и молчать я не собиралась. – У тебя висок не ровно выбрит. Вот здесь, - коснулась пальцем заинтересовавшего меня участка. – Придется тебе завтра снова идти к своему мастеру и требовать деньги назад. Или попросить, чтобы она прошлась машинкой еще раз.

– Ой, - встрепенулась родительница, хватаясь за голову и шаря руками по волосам. – Пойду, посмотрю…

Вскочив со своего места, мама пошла в прихожую к зеркалу.

– Ты не надейся, что я это просто так оставлю, - пригрозил отец, отодвигая от себя пустую тарелку. – В твоих же интересах перестать общаться с этим… парнем, - последнее слово он буквально выплюнул. – Лучше подумай, как будешь встречать жениха. Ты ему интересна и это мне на руку. Только попробуй сорвать мне переговоры с его отцом, лишу части карманных денег.