Мимо нас прошла рота солдат. Кто-то, увидев меня, ткнул в соседа, заулыбался, и тут же грохнуло:

"

Our butcher fucking genius,

With the 25 inch pennis,

Stole from Persians throne,

His balls are made of stone,"

— Это нечестно, — сказал Саймон, сделав очередной глоток бренди.

— Что нечестно? — уточнил я.

— Ну всё нечестно! Почему ты наладил тут свой бизнес, разгромил персов, выкрал трон и… 25 инч! Ты купаешься в лучах славы, тебя боготворят, а меня стая мартышек прогнала с поля боя. Кстати, врут. Я посмотрел в бане — нет у тебя 25 инч и близко.

— Так вот ты чего на меня в бане таращился! — захохотал я. — Мне тогда даже неловко стало.

— Так-то я знаю, а другие не знают. Девки теперь от тебя не отойдут. На твоём месте должен был быть я! Я и красивее, и вообще… — он хлебнул ещё один глоток.

— Саймон, брат, ты сделал дело, которое затмевает все мои подвиги. Ты не сломался, не струсил и самое главное — ты спас людей. Ты их вывел, и они шли за тобой. Это гораздо круче!

— Эх, чтобы ты понимал… — он махнул рукой и замолчал.

Я не стал ему мешать — он должен сам разобраться в своих чувствах.

— Мы коней под нож пустили, чтобы с голода не умереть, — он смотрел на меня, и в его глазах стояли слёзы.

Я его понимал. Конь для кавалериста — больше, чем друг. Не удивлюсь, если узнаю, что сам он к мясу и не притронулся. Но спрашивать об этом — значит оскорбить его.

— Ты лучше скажи, как так получилось, что ты — старший офицер — вернулся обратно? — спросил я.

Я специально не сказал «выживший», потому что кого-то могли взять в плен индусы.

— Все офицеры находились в ставке, а она была расположена слишком близко к джунглям. Вот они и попали под раздачу первыми.

«Кто же так делает? Кто собирает весь высший офицерский состав в одном месте? Чистой воды дилетанство!» — я покачал головой.

— Что будем делать? — закончив пить, он с сожалением посмотрел на пустую бутылку.

— Если ты про сейчас, то я уложу тебя спать. Тебе нужно отдохнуть. А если про вообще, то, конечно же, наслаждаться жизнью и творить всякие безобразия.

Саймон посмотрел на меня мутным взглядом и согласно кивнул.

«Интересно, с чем он сейчас согласился? Чтобы я его отвёл спать или чтобы творить безобразия? Ну, второе никуда не убежит, а вот поспать ему действительно нужно», — решил я, вставая с скамейки.

****

— Интересную историю ты мне сейчас рассказал, Исайя, — произнёс король Карл III. — Твой внук вместе с тридцатью пиратами обратил в бегство тысячу гулямов вместе с Али Кули-ханом?

— Ты плохо слушал, Карл, — усмехнулся Исайя. — Всё-таки стареем мы. Гулямов он действительно обратил в бегство, а вот Али Кули-хана захватил живым и стребовал выкуп в сто тысяч фунтов.

Статус Великого Дома и старая дружба позволяли Исайе вот так просто обращаться с королём, но только наедине и в неформальной обстановке.

— Саймон растёт сильным одарённым. Скоро он порадует нас званием Гроссмейстера? — спросил король.

— Это был не Саймон, Карл, — улыбнулся Исайя.

— Да? — удивился король. Он слышал эту историю не раз, но в детали не вникал. Достаточно было того, что это был кто-то из Дома Кавендишей — там все очень сильные одарённые.

— Его зовут Марк, и он бастард Дома. Слабенький ведьмак, — усмехнулся Исайя.

— Что ты говоришь? И как ведьмак сумел разгромить элитный отряд гулямов, имея в подчинении всего тридцать солдат? — недоверчиво прищурился Карл.

— Боюсь, ответа на этот вопрос у меня нет. Да я и сам бы не поверил, если бы он не прислал мне рапорт, подписанный независимым представителем «Лиги Наций».

— Это серьёзно, — кивнул король. — Можно взглянуть на рапорт?

— Конечно. — Исайя достал сложенный листок и протянул королю.

«Всё-таки Марк чрезвычайно умен. Так тонко просчитать нюансы с рапортом…» — подумал патриарх.

Всё дело в том, что британскому солдату официально запрещалось грабить и мародёрствовать во время войны — за такое могли и повесить. Всё, что захвачено, принадлежит короне. Но были и оговорки: если на тебя напали, ты имел право на выкуп жизни нападающего и на его имущество.

Поэтому этот рапорт был так необходим Марку, чтобы доказать, что нападение действительно произошло.

Тем временем король дочитал рапорт, дошёл до похабной песни и с удивлением поднял глаза.

— Народное творчество, — пожал плечами Исайя.