Лора не знала, куда они направлялись, отец ей не сказал.

Лора послушно несла маленький сверток, который вручила ей мать, и семенила следом за ним. Отец любил улыбаться, но в то утро улыбка на его губах не появлялась. С мамой они почти не разговаривали. Теперь его лопатки были сведены вместе, как крылья осы. Глядя на выражение его лица, девочка не решалась спросить, куда они идут, опасаясь услышать резкий ответ.

Ей это не нравилось. Совсем не нравилось.

Стоял август. Крошечные цветы и трава пробились сквозь трещины в асфальте, и Лора старалась не наступить на них. Певчие птицы, рассевшиеся высоко на деревьях вдоль их улицы, приветствовали ее. Лора подняла голову и улыбнулась им.

Она стала старше и выше, а вот отец, как ей казалось, совсем не изменился. Он выглядел таким же сильным и большим, как здания в центре города, разрезавшие небо будто сверкающие стеклянные ножи.

Лора прибавила шагу, подстраиваясь под размашистую поступь отца. Вдруг он остановился, поджидая ее, положил ладонь ей на голову, а другой рукой обнял за плечи. И девочка с облегчением прижалась к отцу.

– Расскажи, – словно между прочим произнес он, – как там твой Кастор?

Солнце стояло у него за спиной, и Лора не могла рассмотреть его лица.

– Он не мой Кастор, – возразила она. – Он мой гетайрос.

– Ага, – с невинным видом улыбнулся папа. – У меня никогда не было гетайроса, только мой отец. А гетайросы общаются друг с другом вне тренировок, или они должны встречаться только в стенах Дома Фетиды?

Лора так сильно прикусила щеку изнутри, что почувствовала медный привкус крови. Она часто виделась с Кастором за пределами Дома Фетиды в те дни, когда не было занятий или когда их отпускали пораньше, но ни ее родители, ни няня, миссис Осборн, об этом не знали.

И все благодаря ее младшим сестренкам, которые утаскивали то ее старое одеяло, то куклу Банни, и отвлекали внимание миссис Осборн.

– Сейчас он все чаще занимается у целительницы Каллиас, – ответила Лора, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала обида. Кастору пророчили будущее лучшего целителя в роду Ахиллидов, а Лора не хотела тренироваться с такими же, как она, чьих гетайросов отправили учиться к архивариусам и кузнецам. – Я была бы не против видеться с Кастором вне тренировок…

– Вне тренировок – как, например, когда вы ходили в Центральный парк в прошлый вторник?

Лора замедлила шаг, в панике перебирая оправдания. Она могла бы сказать, что ей пришлось возвращаться домой другой дорогой из-за пробок или стройки…

– Ай-яй-яй, – сказал отец. – Ложь, помноженная на другую ложь, никогда не станет правдой.

Лора открыла рот и снова закрыла.

– Обещай, что больше не пойдешь туда без взрослых, – сказал отец.

Лора скорчила гримасу, которая тут же исчезла под укоризненным взглядом отца.

– Почему? – спросила она в замешательстве.

– Потому что я так сказал, Мелора. Это небезопасно.

Лора удивилась. Небезопасно? Вчера тренер показал ей, между какими ребрами следует вонзить клинок, чтобы попасть прямо в сердце. Утром она тренировалась в ванной перед зеркалом.

– Со мной ничего не случится, папа. Я всегда беру с собой нож.

Отец снова остановился, резко втягивая воздух. На его лице промелькнуло странное выражение. Не страх – скорее затаенная боль, будто он получил удар под дых и старается не подавать виду. Он надолго замолчал.

– Прости… – прошептала девочка. Обычно он ждал такого ответа.

Отец стряхнул оцепенение и снова взял ее за руку.

– Что я тебе говорил насчет ножа?

– Я могу использовать его только во время тренировок или дома, – послушно повторила Лора, хотя и считала, что это глупо. Охотникам оружие могло понадобиться в любой момент, даже в промежутках между Агонами. Но эти слова все равно не порадовали и не успокоили отца.

Окинув взглядом прохожих, которые даже не смотрели в их сторону или копались в телефонах, отец перешел на древний язык:

– Потому что Нечистокровные не поймут. Тебя, если поймают с таким оружием, арестуют.

– Я сумею себя защитить! – Слова вырвались сами собой. – Я – лучшая в классе. Инструктор называет меня спартанкой…

– Даже жители Спарты не все были спартанцами, Мелора, – напомнил отец.

Лора отстранилась и прижала сверток к груди. Она запуталась.

– Что ты имеешь в виду?

Отец опустился на корточки и посмотрел ей в глаза.