– Но вы определённо не человек, даже в широком смысле? – на всякий случай уточнил писатель.

– Безусловно, – подтвердил кот. – И не я один, если уж смотреть на вопрос шире. Однако эту общую память разделяю. Кстати, есть и ещё один нюанс. На нас, – он вновь кивнул на кикимору, – принцип забвения не распространяется.

– Что ещё за «принцип забвения», – не понял парень.

– Когда меняется прошлое, мы всё равно продолжаем помнить предыдущие варианты событий. Это будто версии одного и того же рисунка, начертанные карандашом поверх друг друга.

– Как-то… жестоко, – Фёдор посмотрел на Настю.

– Природа и не обязана быть доброй, – отрезал Баюн. – Следующий вопрос?

– Следующий? О, да, простите. Можно ли при переходе предварительно воплотить материальные предметы?

– То есть? – нахмурился Котофей.

– Ну, вы и Анастасия Александровна по ту сторону материальность теряете. А если я, скажем, задумаю себе пулемёт, или автомобиль?

– Вы водить не умеете, – напомнил кот.

– Откуда вы знаете? – изумлённо уставился на него Федя.

– Логический вывод. Если б умели, вряд ли бы потащились в Дубовеж автобусом.

– Может, мне машину жаль.

– Прокат есть, – возразил Баюн. – В общем, спорить не о чем – не умеете.

– Не умею. И отсюда как раз продолжение вопроса – а если я себе «придумаю» на время пребывания умение водить? Или пилотировать? Или знание иностранного языка? Да-да, помню, что одежда меняется. Но, может, это всего лишь иллюзия?

– Никакая не иллюзия, так что ответ – да. Сочините – и будет вам предмет. Который будет существовать ровно до тех пор, пока вы не вернётесь сюда, в своё время. Потому что в данном случае вы будете своим присутствием поддерживать его существование, как и с одеждой. Что же касается навыков, – Котофей глубоко задумался. – Подозреваю, что нет.

– Подозреваете?

– Я не пробовал, мне ни к чему, – пояснил кот. – Но, рассуждая опять-таки логически, в данном случае вы пытались бы внушить самому себе некую мысль. Бесперспективное занятие. Хотя, если желаете – попытайтесь. Даже любопытно будет посмотреть на результат. А к чему вообще это всё?

– Просто у меня появилась идея, как можно вмешаться в строительство более-менее «официально».

– Да ну? – в голосе Баюна послышалось любопытство. – Не поделитесь?

– Я превращусь в специального правительственного курьера, который привезёт на стройку срочный пакет с приказом. В приказе будет сказано, что где-нибудь, ну не знаю, в Пензенской области…

– Губернии, – поправил Котофей.

– …губернии произошло обрушение только что открытого для движения железнодорожного моста. Без называния конкретного места, а то мало ли, что из этого получится, – Фёдор посмотрел на своих слушателей, но те только одобрительно закивали на такое уточнение. – Приказ предпишет немедленно приостановить строительство, до прибытия специального проверяющего. Можем ещё упомянуть, что такие проверки пройдут на всех строящихся мостах, и что вопрос лично взял на контроль государь император. Для солидности. Если, как сказал Котофей Афанасьевич, приказ исчезнет вместе с нашим уходом – не страшно. Пока суть да дело, пусть даже они его попробуют поискать – это нам только на руку. Всего-то ведь и нужно, чтобы стройка встала на несколько часов. Тогда опора сместится, но никто не пострадает.

– Вы же понимаете, что это всё равно вызовет некоторую шумиху? Какой-то неизвестный курьер, которого нигде не удаётся отыскать. Растворившийся в воздухе приказ, который никто не посылал. Будет скандал, кому-то может выйти головомойка – просто для профилактики, так сказать. Рабочие, опять же, лишатся жалованья за время простоя, – Баюн перестал перечислять и нерешительно покосился на Настю.

– Это всё равно лучше, чем покалечиться или погибнуть, – настаивал Фёдор. – А с жалованьем рабочих обсчитают в любом случае.

– В каком смысле?

– В таком. Некрасова не помните?

– Ааа, – кошачьи клыки блеснули в усмешке. – Что ж. Пожалуй, есть тут здравое зерно. Ещё требуется что-то, или готовы?

Федя принялся представлять себе время и место. Во второй раз оказалось одновременно и легче, и труднее. Легче – потому что он уже знал те ощущения, которые сопровождают весь процесс, и был уверен, что сможет. Труднее – потому что девятнадцатое столетие осталось в воображении писателя разве что отрывками из школьных уроков истории, да разрозненными эпизодами нескольких книг и фильмов.

В поисках хоть какого-то «ориентира» писатель попытался было сосредоточиться на теме русско-японской войны, как события, достаточно близкого по времени к искомому промежутку, но быстро отказался от такой затеи. Фёдору подумалось, что он, чего доброго, вместо Дубовежа ещё забросит их троих куда-нибудь под Порт-Артур. Это предположение, в свою очередь, заставило писателя задуматься о том, есть ли ограничения по пространственным перемещениям, и возможно ли, к примеру, отправиться куда-нибудь в Австралию эпохи каторги, или вообще в неандертальскую пещеру.