Я позаботился о том, чтобы покончить с этой проблемой очень быстро. И каждый раз, глядя на почти черное пятно, оставшееся после того, как я всадил ему в грудь три пули, я испытывал острое наслаждение.

— Где он? — Дмитрий наконец заговорил, его голос был глубоким, грубым и наполненным чертовски сильными эмоциями.

— Его везут, Пахан, — сказал Владислав, держась в стороне, сцепив руки за спиной и приняв позу хорошего и верного солдата.

А этот урод, которого к нам привели? Тупой придурок еще и воровал у нас. Но это была даже не самая большая проблема. Если бы это был единственный вопрос, который возник, я бы привел его в пример, отрубив ему руки.

Но нет, этот ублюдок еще и передавал сведения нашим врагам, заключал гребаные сделки в подворотнях, чтобы набить карманы и обзавестись связями. Уёбок действительно думал, что мы об этом не узнаем.

Так что теперь меня ожидали не только отпиленные руки, но и чертовски много других болезненных вещей, которые я бы сделал, чтобы исправить ситуацию.

В этом мы отличались. Дмитрий позволял эмоциям управлять собой. Хотя я не был гребаным социопатом по определению, но я чертовски хорошо знал, как держать свои эмоции под контролем и не снимать маску.

Проявлять эмоции было опасно, а в нашем мире это было не что иное, как слабость.

Дмитрий стоял к нам спиной, его руки были засунуты в передние карманы темных джинсов. Он уставился на стену, к которой был прикреплен неактуальный календарь.

Мы все молча стояли и ждали, когда же появится этот недоделанный кусок дерьма.

Я уставился на брата, который оставался неподвижным, словно камень, его тело было напряжено, от него исходила блядски опасная энергия.

Я был рад, что он взял на себя обязанности Пахана Братвы в нашем городе Десолейшен. Потому что, несмотря на его неумение сдерживать эмоции и сохранять хладнокровие в условиях стресса, его гребаный ум был подобен произведению искусства. Все критическое мышление и извращенные сюжетные ходы.

Этот ублюдок был чертовым гением.

— Мы ожидали этого, — сказал Дмитрий и повернулся ко мне лицом.

Я ничего не ответил, зная, что он говорит о предателе и о том, что привело к этому. Наш отец был настолько поглощен жадностью и борьбой за власть, что не замечал происходящего прямо перед его носом. Но мы видели все, поэтому после того, как его убрали, увидели, как меняются ряды.

В нашей собственной организации были выродки, которые пытались пойти против нас, а поскольку они пытались побыстрее провернуть дело, то становились небрежными. Когда ты торопился, вот тогда-то и начали случаться ошибки… вот тогда-то тебя и ловят.

Как, например, случилось с гаденышем, который сегодня умрет от наших рук.

— В Братве наверняка найдутся те, кто будет сопротивляться смене руководства.

Я хмыкнул в знак согласия.

Хотя мы не подтвердили, что именно мы наняли Арло Милковича, чтобы тот расправился с нашим отцом, мы также не отрицали этого. Ни для кого не было секретом, что отец не испытывал к нам особой любви.

Мы были для него лишь пешками, которыми можно было пользоваться, фигурами, которые можно было передвигать на шахматной доске его извращенной версии жизни.

И он, черт возьми, использовал нас.

Я знал, что он работал над продажей нашей младшей сестры — брак по расчету с высокопоставленным русским, который погубил бы ее самым развратным образом. А еще были мы с Дмитрием, которых избивали и разрывали на части, «закаляя» для мира, в котором мы жили, руками нашего отца.

Я не мог сосчитать, скольких людей убил по приказу отца, жестокими и мучительными способами передавая послания. Так было с тех пор, пока мы не стали достаточно взрослыми, чтобы ходить и говорить, формируя и лепя из нас тех искаженных людей, которые сегодня стоят в этой комнате.

И хотя убрать его было необходимо, учитывая, что он двигал организацию в направлении, которое привело бы к краху союзов и уже намеченных планов развития, я не собирался отрицать, и Дмитрий тоже, что убийство нашего отца принесло нам и личное удовлетворение.

Мерзавца нужно было убить.

Я расслабил руки и посмотрел вниз на свои ладони, представляя все то отвратительное дерьмо, которое делал ими на протяжении многих лет… все те поганые поступки, которые придется совершить ими сегодня вечером. Когда я выйду из клуба, солнце уже взойдет, а мои ладони и пальцы окрасятся в красный цвет от медленной, мучительной смерти.

Терапия для моей испорченной души.

— Нам нужно ускорить процесс, — жесткий голос Дмитрия вырвал меня из мрачных мыслей, и я посмотрел на него. Он провел рукой по челюсти, выражение его лица было задумчивым. — Нам нужно перенести свадьбу.

Мой брат посмотрел на меня, но я постарался сохранить спокойное выражение лица.

— Перенести?

Мы даже не говорили о конкретной дате, когда я женюсь на девушке Бьянки, но не важно, когда это произойдет, важно, что это случится.

Дмитрий кивнул.