– Тогда в той маленькой шкатулочке, которую везет посол в Аддию, – произнес Орег, – может лежать портрет Абрегорианской принцессы.

– Может, – кивнула я, соглашаясь с этим предположением. – И это мне совершенно не нравится. Давайте посчитаем… Аддийской принцессе Иляне сейчас четырнадцать, значит, до ее свадьбы еще как минимум четыре года… Если Эбрахил так старательно подбирает ей мужа, значит, девочка – первенец. Пусть даже и от четвертой жены. А такие дети, как известно, пользуются в Аддии гораздо большими правами, чем остальные. Значит, ее не станут отдавать замуж слишком рано.

Теперь Ирла Шерши, вклиниваясь в паузу, подтвердила:

– Верно! Иляна – первый ребенок четвертой жены.

– Я не знал, что в Аддии такое особое отношение к первым детям, – вскинулся Лушка, вопросительно глядя на меня.

– Это мало кто знает, – кивнула я. – Но ты заметил, что у Аддийских правителей первый ребенок от первой жены всегда сын? – Я усмехнулась, – потому что по их законам именно первый ребенок от первой жены независимо от его пола является настоящим наследником султана.

– Не может быть! – перебила меня баронесса Шерши и округлила глаза так сильно, что на секунду показалось, будто они прямо сейчас выпадут из орбит. Иногда маска «глупышки Ирлы» неимоверно раздражала. Как сейчас.

– Именно, – кивнула я, стараясь игнорировать ужимки баронессы. – Просто девочкам, которым не повезло родиться первыми от первой жены, не торопятся перевязывать пуповину… И поэтому сам факт первой беременности скрывают от всех. Вдруг родиться ребенок не того пола…

– Ничего себе порядочки, – поежился Лушка. И я была с ним согласна. Ужасный обычай, который тем не менее отлично показывает реальное отношение к женщинам в Аддии…

– Но вернемся к нашим загадкам, – закончила я короткую лекцию. – Если император не договориться с Эбрахилом, значит, он начнет войну накануне свадьбы Иляны и Грилорского принца. Это примерно четыре года. Если же Абрегорианская принцесса станет женой Эбрахила, то император введет войска на территорию Грилории гораздо раньше… Ведь ему можно будет не бояться союза Грилории и Аддийского султаната. Верно, господин Род Форт?

– Верно, – кивнул он. – Если император договориться с Эбрахилом, то он не станет ждать ни одного мгновения. И война начнется не позже чем, через год или два максимум.

Жерен нахмурился и застучал пальцами по столешнице, герцог Юрдис тяжело вздохнул и отвернулся, жилка на шее Орега забилась еще сильнее, а Лушка сокрушенно опустил голову. Это было неприятно, но каждый понимал, что Род Форт прав. Если у Грилории не останется союзников, то нас можно будет брать голыми руками…

– И это значит, мои дорогие друзья, – я вздохнула. Мне было откровенно страшно от того, что ждет нас впереди, – нам пора начинать действовать более активно. – При любом раскладе мы должны избавиться от Грегорика до того, как он породнится с Эбрахилом, и до того, как император начнет войну. В противном случае мы можем оказаться у разбитого корыта… Либо от Грилории не останется камня на камне, либо Грегорик очень сильно укрепит свои позиции…

– Согласен, – первым подтвердил мои слова Род Форт. Его меньше всех устраивало возможное усиление союза между Грилорией и Аддийским султанатом. И он был слишком умен, чтобы не понимать, что война, которую хочет начать император, ударит и по самой империи.

– Аддийские султаны еще никогда не отдавали своих дочерей иностранцам, – задумчиво произнес герцог Юрдис. – Если Грегорику удастся провернуть подобное и породниться с Эбрахилом, нам будет сложно убрать его без последствий. Мы не можем допустить разрыва отношений с Аддийским султанатом. Иначе конец будет предсказуем, Грилория падет, оставшись без союзника.

– Значит, мы должны переиграть их всех, – решительно закончила я, – и начинать надо прямо сейчас. Ждать больше нельзя.

– Это очень рискованно, – задумчиво произнесла баронесса. – Мы рассчитывали на гораздо больший срок, чем год или два…

– Я с вами, ваша светлость, – улыбнулся Жерен.

– И я, – кивнул Орег…

– Я тоже, – все так же задумчиво присоединилась к нам Ирла Шерши.

Несмотря на кажущуюся легкость, это было трудное и очень важное решение. Заговор против короны – дело небыстрое. У Третьего советника на это ушла вся его жизнь. А у нас было всего два года. Или даже год… Значит, нам придется действовать более рискованно, чем раньше. У меня лично шея заныла, словно ощущая на себе веревку, на которой нас всех повесят, если поймают.

С силой сжав кулаки, спрятанные в складках платья, так, чтобы ногти впились в ладонь, причиняя боль, разогнавшую упаднические мысли, я обвела моих соратников взглядом. Они сидели за круглым столом в пыльной кладовке и смотрели на меня. Возле каждого горела свеча, освещая лица, застывшие в тревожном ожидании… Все ждали моего решения. И раз уж я взяла на себя роль главы всего заговора, то мне и брать на себя ответственность за возможный успех или провал…

План нашего заговора мы уже обсуждали, но теперь надо было действовать немного иначе. Я выдохнула, избавляясь от страха, и начала распоряжаться: