Райя покачала головой, Рик озвучил:

– Обойдусь.

– Ну, тогда захвати это.

Мужчина вынул из-за пояса рунный клинок, броском перехватил его так, чтобы протянуть рукояткой вперед. Из ножен едва заметно пробивалось свечение. Рик не шелохнулся.

– У меня уже есть свой.

– Бери-бери. Ты способный, я видел. А такое оружие… Думаю, в твоих руках ему самое место. Себе оставлю обычный.

Рикард уставился на ножны. Объективно ему вообще не место рядом с подобным вещами. Купленный им кинжал блестел в унисон его воспоминаниям, пусть юноша и упустил момент, когда стал сентиментальным. С другой стороны, когда твой срок ограничен юностью, растешь куда быстрее. Жаль лишь, что такие эмоции у него вызывал кусок металла, отбирающий жизнь.

Оружие, которое сейчас зависло перед его глазами, годилось лишь для того, чтобы выскребать грязь из-под ногтей. Высеченное грубой рукой уродство, ставшее столь смертоносным благодаря проклятью, которое он всюду носил с собой. С другой стороны, как там говорится? Две ошибки приводят к истине.

Карпетский вор мерзко хихикнул. Выругавшись, юноша протянул руку и взял нож.

Про «сбор вещей» Рик, конечно, преувеличил, скудные пожитки и так не покидали сумку все то время, пока они ютились у Тиридат. Выложить их означало уверовать в некое подобие стабильности, такой роскоши у них не было. Чердак в покосившемся здании – то был перевалочный пункт, не более, пусть пребывание здесь и затянулось. Фарот, он был уверен, окажется тем же самым. Те, кто затеял всю эту историю с белоголовыми, пустили корни по всей стране. В глубине души юноша знал: в городе они найдут как ответы, так и новые вопросы. Но бывают моменты в жизни, когда путь к цели даже важнее, чем сама цель.

Он потуже затянул ткань на шее, затолкал края рубахи в штаны, здоровенные карманы на груди провисли. Вернон и так был крупнее него, а еще предпочитал свободный крой. Линия плеч протянулась почти до локтей, рукава пришлось подкатать. Тем лучше. Кинжал и нож прятались в складках ткани, но, судя по тому, куда им предстояло отправиться, следовало переодеться обратно в половую тряпку или нечто схожее.

Поспав два часа, высокородная унеслась в город. Сама вызвалась сопроводить Тиридат напоследок, а между делом шепнула, что хочет посетить пару лавок перед походом в коллектор. Удивительно, но денег осталось не так много. Если бы еще пару лет назад кто-то сказал юноше, что полутора золотых может не хватить на неделю жизни, то он бы покрутил пальцем у виска. Однако большая часть денег уже разошлась по чужим карманам, остатки Рик разделил на три части. Первую забрала с собой Райя, вторую он отложил на потом, а третью планировал оставить на столешнице первого этажа. Несмотря на ворчливость, старуха заслужила благодарность, в тяжкий период обеспечив их крышей над головой. Порой мелочь для одних – настоящее спасение для других. Жаль, что далеко не все это понимали.

Рикард наклонился, чтобы затянуть завязки мешка, замер и, поддавшись внезапному порыву, протянул руку. Сдвинул в сторону немногочисленные вещи, схватился за гладкое стекло, вытащил ошейник наружу. Сквозь прозрачную поверхность виднелась грубая ладонь, на фаланге осталось несколько капель его крови. Умывался юноша впопыхах, скрючившись под мизерным рукомойником за домом Вернона.

Кончики пальцев левой руки он засунул под ткань, коснулся шеи. Никаких отличий, такое же стекло, абсолютно эфемерное на ощупь. Вот только раздробить удавку не смог бы даже кузнечный молот, разве что вместе с его головой.

Разница между ошейниками была лишь в светящейся дымке, лениво обволакивающей шею. Увидеть ее сейчас он не мог, но почти физически ощущал, как туман колеблется у загорелой шеи, отсчитывая оставшееся время. От бремени седины он, к счастью, был временно защищен. Родной цвет волос и так граничил оттенком с прогоревшим пеплом, а после встречи с цирюльником на руднике, который сбрил все лишнее, разглядеть платиновые вкрапления не представлялось возможным. Но, Рик был уверен, где-то там, на макушке, они уже имелись в избытке.

Он внимательно, уже не в первый и не в десятый раз, осмотрел поверхность кольца. Ни защелки, ни шва, ничего. Если перед его глазами и прятался какой-то секрет, разгадку знали лишь церковники. Щелчком пальца они отправляли людей в рабство Вильгельму, с его высокородными. И с тем же щелчком кольцо становилось одним целым, на детских шеях. Чтобы в один прекрасный момент сомкнуться вокруг пустоты.

Кончики отросших ногтей царапнули кожу. Тайна, секрет, знание – неважно. Обладай он чем угодно из этого, осмелился бы снять удавку? Зачерпнуть мнимой свободы, а взамен обречь всех вокруг на небытие? Юноша против воли хмыкнул. Как бы ни клокотал там внутри треклятый карпетский вор, как бы ни терзал его, трясясь и вгрызаясь в нутро, – нет, он был не готов. Не стоит путать причину и следствие. Жребий был брошен, и злой рок свалился ему на голову. Все остальное – лишь череда последствий. Есть у него на шее ошейник или нет, дней на свете это не добавит. Но покуда он находится в Мире, еще есть шанс потолковать с теми, из-за кого он окунулся в омут невзгод.

Сжав зубы, юноша запихал ошейник обратно, затянул края сумки. Выпрямился, закинув ее на плечо. Оглядел чердак напоследок, не осталось ли чего? Вряд ли он вернется сюда еще хоть раз. Аскетичная обстановка комнатки стала ему ответом. Выйдя в коридор, Рик плотно прикрыл за собой дверь и зашагал по лестнице, перекатывая монетку между пальцами.

Ощущение было странным. Из отчего дома он сбежал, не оглядываясь, спасая свой разум и естество. После чего обрел новое пристанище, но оттуда его выдернули насильно, лавку Парацельса Рик покидал под конвоем. Рудник был тюрьмой, из которой он вывалился обратно в Мир, пробив все препятствия головой. Чердак, который он только что оставил, не значил ничего. Но юноша поймал себя на мысли, что впервые он уходит откуда-то добровольно. А впереди была конкретная цель, на горизонте брезжили ответы, словно лучики солнца, несмело пытающиеся пробиться сквозь мглу.

– Прощаемся?

Вздрогнув, он едва не уронил монету. Удержал ее кончиком мизинца, повернулся к Тиридат. Торговка сидела за тем же столом, где он обычно возился с ее поручениями. Одну ногу она вальяжно выставила в проход, руки были сложены на груди. Рик не стал отрицать:

– Получается, так.

– Давно пора. – Но удовлетворения в ее голосе не было.

– Почему ты здесь?

Старуха скривила лицо.

– Рынок перегородили. Снова мутят воду, расчищают территорию у стены. Похоже, прибывающим остолопам надо где-то квартироваться.