Гааз ответил понимающим кивком, не глядя ни на кого, шагнул в дом. Эдвин переглянулся с Ани, по глазам понял, что она думает о том же самом. Тридцать–сорок человек на всю деревню? С холма он насчитал под сотню домов. Поросль крапивы, обвивающая заборы, заиграла новыми красками. Он кивнул торговке, жестом указал, чтобы она его не ждала, пропустил пару женщин, бредущих ко входу, и шагнул в сторону небольшой конюшни, притулившейся в углу двора.

Сэт сидел на корточках, копаясь в лежащей на земле седельной сумке, у соседнего стойла покачивался на пятках Тит, его макушка блестела в лучах солнца. Младшенькая скромно стояла чуть в стороне, почти сливаясь со стеной. Поняв, что юноша ее заметил, девушка внезапно улыбнулась уголком губ, но подходить ближе не стала.

– Я помогу.

Эдвин присел рядышком, закопошился с завязками. Старый лис покосился на него, однако ничего не сказал. Тит откашлялся.

– Не будем над душой стоять, подходите, как будете готовы. Пошли. – Он красноречивым жестом указал девушке на вход в таверну.

Та замешкалась, но кивнула. Вор проводил их обоих взглядом, негромко уточнил:

– Что такое?

– Те, кого мы видели на площади, – это все, кто есть. Вся деревня. – Эдвин выпалил это чуть более нервно, чем хотел.

– И? – Сэт нахмурил брови. – Все? Тридцать восемь человек?

Юноша удовлетворенно сжал кулаки. Несмотря ни на что, вор был надежен. Кто еще мог за пару мгновений посчитать всех поголовно? А затем без лишних слов понять, что Эдвин подошел не просто так.

– Да. Так сказал тот человек на входе, в коричневой рубашке.

– Твои мысли?

– Может, это все ерунда… Но за прошедшие дни я понял одно: если хоть что-то начинает казаться странным, то стоит это обсудить сразу. – О своей главной странности юноша, сглотнув, вновь умолчал. – А то есть вероятность, что мне придется тащить твое безжизненное тело на себе. Или наоборот.

Лис хмыкнул.

– Не спорю. Что касается этих людей… Я не чувствую опасности. Обычное недоверие к незнакомцам, придавленное вежливостью и деревенским радушием. Но если тот парень сказал правду… Очень мало людей для такого поселения.

– Я подумал о том же. В Шепчущих дубах при меньших размерах живет раза в три больше народу. Ты сам видел, когда Бернал согнал всех на площадь.

От упоминания генерала Сэт поморщился, но ровно ответил:

– Все так. Но если прикинуть… Люди уезжают? За лучшей долей в ближайшие города? Болезнь? Деревня вымерла еще раньше, а эти люди просто заняли дома?

– А во что веришь ты?

– Ни во что из этого. Они выглядят здоровыми, насколько могут блистать здоровьем живущие в глуши люди. Одежда на них своя, да и выглядит вся толпа так, словно эти люди нашли свое место в Мире. И осели в нем уже давно. Я бы почувствовал фальшь, особенно после твоих слов.

Лис наконец затянул завязки мешка, поднялся на ноги, взвалил поклажу на плечо. Эдвин повторил за ним, закусил губу. Тит через весь двор призывно помахал им рукой.

– Просто держим ухо востро. Я ужинал и в куда худшем обществе, не всегда стоит судить по первому впечатлению, – Сэт хмыкнул, – но ты молодец, парень. Надеюсь, что это зачатки осмотрительности, а не паранойи.

Первый этаж таверны пропитался жаром. Грелся средних размеров котел в пылающем очаге, на скамьях гомонили люди. Отто не соврал, в комнату и правда набились все, кто был на площади, плюс-минус пара человек. Воодушевленные избавлением от рутины, жители деревни суетились, сновали туда-сюда, вокруг стоял ровный гул. Но за рамки приличий никто не выходил и шумели не то чтобы сильно, Эдвин словно попал не на трактирное застолье, а на уютный семейный ужин.

Для гостей выделили отдельную скамью, Отто уселся напротив. Местную иерархию юноша так до конца и не понял, но жители явно доверяли мужчине и позволяли держать слово от лица всего поселения. Зажатый между Ани и Гаазом, он вяло ковырялся в тарелке, аппетит не шел. Слушал, как Сэт, с чувством и толком, перечисляет новости из соседних земель, горсть подобных россказней он уже успел рассыпать перед людьми в Берегах, прежде чем усыпить все местное население. Эдвин горячо надеялся, что в этот раз обойдется без подобных трюков. Повинуясь внезапному порыву, покосился влево, опасаясь, что вновь упрется взором в разноцветные глаза. Но нет, на периферии зрения замерла торговка. Почесывая затылок, Ани смотрела прямо перед собой, переводя взгляд с Отто на его дочку и обратно.

Старший по деревне, в своей голове юноша решил называть его именно так, скупо обмолвился, что дочку звать Мальеной, но по имени ее ни разу никто не позвал, величали не иначе как Младшенькой. Резон этого прозвища наконец открылся Эдвину, в помещении и правда не было никого, кто по возрасту был хотя бы близок к юной девушке, вряд ли она успела шагнуть даже за второй десяток. Перекатывая в голове эти мысли, он машинально вперился глазами в ее портупею, туго подпоясывающую платье. Заметив это, Мальена повела плечами, но тут же оказалась прижата к соседке по скамье. Это Отто, развернувшись в тесноте, склонился к Парацельсу и по-деловому завел разговор о припасах, которые путники хотели бы приобрести в дорогу.

Время тянулось, свет за окном постепенно алел, солнце готовилось укатиться за горизонт. Сэт взял на себя все бремя чесания языком, притянув большинство взглядов. Эдвин справедливо полагал, что если уж кто-то и должен вещать новости перед местными, то у Лиса было меньше всего шансов сказануть что-то лишнее. Гааз увяз в болтовне со Старшим, разговор мужчин то и дело сбивался на отвлеченные темы. Ани, до этого сидевшая с несвойственным ей хмурым лицом, все же включилась в беседу, нет-нет, а пытаясь вернуть диалог в торговое русло. Не стоило забывать, что под красивой внешностью скрывалась бывшая владелица лавки…