На месте назначения тоже было тихо, как на кладбище, поэтому Света сходу переместилась к ловушке, а я устроился на склоне над норой и занялся прокачкой прозрения. В смысле, «оглядевшись по сторонам», переключался на собственную энергетическую систему, секунд двадцать пытался рассмотреть самые мелкие канальчики, а потом столько же времени вглядывался в землю, пытаясь увидеть зародыши энергетических систем змеенышей.

Выкладывался до предела, сопровождая каждое «действие» волевым посылом и ни на что не отвлекаясь. Поэтому в районе пяти утра совершил первый качественный скачок и все-таки разглядел слабо светящуюся «дымку». А в семь пятнадцать, то есть, за считанные минуты до того, как младшенькая сообщила, что закончила ремонт, не только научился фокусировать внимание на содержимом каждого из девятнадцати яиц, но и как-то понял, что до «часа Икс», как сказал бы Цербер, осталось менее суток. Но хвастаться и не подумал — метнулся к исполняющей обязанности артефактора команды, подхватил на руки, покружил вокруг себя и как следует похвалил.

— Ага, я чудо! — гордо заявила Света, сделала небольшую паузу и… убила сногсшибательным монологом: — Кстати, о чудесах: заменяя поврежденные детали и накладывая выгоревшие плетения, я от скуки вспоминала теорию и в какой-то момент поняла, что ряд основополагающих понятий артефакторики не бьется с результатами наших наработок. Для того, чтобы проверить свои ощущения, изменила одно-единственное отцовское плетение, подала в схему тестовый импульс и получила пятипроцентный прирост мощи всех атакующих умений. В общем, мне захотелось поэкспериментировать. И если ты не будешь возражать, то я заберу часть расходников из второй ловушки и в свободное время проверю кое-какие идейки…

Глава 8

16–17 ноября 2513 по ЕГК.

…В ночь со среды на четверг, во время первого полноценного ночного учебно-боевого выхода Виктор с Татьяной прыгнули выше головы. В смысле, самостоятельно завалили барсука, росомаху и изюбря шестого ранга, а под утро в тяжелейшем бою справились с медведем-«пятеркой»!

Да, не обошлось без мелких ошибок, продавленных марев и пропущенных атак, зато «сладкая парочка» проверила себя на излом, определилась с потолком своих нынешних возможностей и… сделала ряд правильных выводов. Каких? Во время разбора полетов Воронецкий без тени улыбки заявил, что без нашей подстраховки не рискнет напасть даже на одиночную «шестерку», а его невеста, во все глаза наблюдавшая за лечением двух легких ран, еще раз напомнила мне о своем желании пройти учебный курс по «боевому» целительству. Тем не менее, весь трехчасовой марш-бросок до заимки ребята сияли на зависть летнему солнцу, а во время завтрака порадовали Максакову, подарив ей все четыре добытые Искры и… смутив до невозможности двумя забавными объяснениями.

Хотя вру — монолог Великого Князя ее только порадовал:

— Лиз, это не подарок, а вложение в развитие личности, которая в скором будущем вольется в нашу компанию на правах подруги и полноценной боевой единицы, поможет держать в рамках быдло, рядящееся под благородных, и добавит жизни приятной остроты!

Зато Татьяна отожгла:

— Витя у меня стеснительный, поэтому не стал озвучивать самое главное: ты — настолько достойная личность, что через четыре года затмишь собой всех кандидаток на роль его второй жены. В общем, развивайся в том же духе — и мы убедим твоего деда, что ты создана для нас!

Впрочем, девочка оклемалась достаточно быстро, изумленно выгнула бровь и контратаковала:

— Виктор Михайлович, вы решили взять пример с Игната Даниловича и привести вторую жену?

Но пронять Воронецкого, родившегося и выросшего во дворце, таким уколом не получилось:

— Ты забыла добавить определение «достойную». А оно меняет все. Ибо достойных супруг- единомышленниц может быть и две, и три, а недостойные нам с Игнатом в принципе неинтересны.

Тут Лиза склонила голову к плечу, заинтересованно оглядела Великого Князя с головы до пояса и… ляпнула:

— Что ж, буду считать это предложением. Ибо уже зауважала и вас…

Я подумал, что этот вариант развития событий устроил бы меня сильнее всего, и коротко кивнул в знак того, что согласен с ее мнением. Виктор тоже кивнул. И тоже на полном серьезе. Оля и Света задумчиво хмыкнули. А Таня вроде как пошутила:

— Все правильно: будущего мужа надо выбирать загодя. И наблюдать за тем, как он растет, умнеет и мужает. Кстати, между нами, девочками, говоря, я влюбилась в Витю в пятнадцать и с каждым годом люблю все сильнее…

— Правда, дурила…

— Проверяла тебя на излом!

— … и при мне строила глазки Лехе Лопухину…

— Выясняла, каков ты в гневе.

— … но последние два года мы живем душа в душу.

— Так будет и впредь. Особенно если ты вспомнишь о том, что наставник разрешил нам отдыхать, и отнесешь меня-любимую в спальню…

Воронецкий мученически закатил глаза к потолку, подхватил невесту на руки, подождал, пока я открою им двери, и вышел в коридор. А я вернулся за стол и поймал взгляд Максаковой, накануне вечером прорвавшейся в восьмой ранг и «светившейся» энергетической системой начинающего Ратника:

— Ну что, к экзамену готова?

— Да.

— Тогда через пятнадцать минут жду вас с наставницей возле калитки.

Их как ветром сдуло. А мы со Светой убрали со стола, переглянулись, вздохнули и поплелись вниз. Хотя кровать манила и звала со страшной силой.

Оля с Лизой примчались вовремя, и я, жестом попросив Ковалевского закрыть за нами калитку, вывел дамочек наружу, дал команду перейти на бег трусцой и неспешно побежал к опушке. Этот темп держал минуты полторы-две, а потом озвучил новую вводную: