Фредерике, в свою очередь, просто не знала, что делать дальше. Сначала она считала, что погорячилась, конечно, но не заслужила подобного отношения. Потом… А потом она просто не знала, как исправить то, что натворила.

Не помогли и разговоры с другими принцессами. Либуше была полностью занята младенцем. Мелисса же только вздохнула, выслушав: «Вот чуяла я, что это добром не кончится. Пойдем-ка к Гуннару». В первый момент Фредерике не поняла, зачем.
– Затем, что Гуннар у нас ведает не только дипломатией. Если есть что-то, что ты должна знать о Шатцфельзе, он расскажет.
– А почему сразу не рассказал? – Прищурилась Фредерике.
– А ты спрашивала?
– Невестка приподняла бровь. – Мы пытались с тобой поговорить, но тебе все время было не до нас. Подожди, я вышлю мужу птичку, сможет ли он принять нас прямо сейчас. Я тоже могу знать не все. А раз мы уж начали этот разговор лучше вести его предметно. Принц Гуннар смог. «Присаживайтесь, дамы», - радушно пригласил он, лично закрывая за принцессами дверь и навешивая на ручку амулеты от подслушивания. – «разговор предстоит чрезвычайно интересный». После этого разговора Фредерике вышла из комнаты, чувствуя, что ее мир перевернулся. Получив от жены просьбу, Гуннар приготовился, достав из потайного ящика несколько интересных документов.

И сейчас Рике предстояло смириться с тем, что отец писал фразскому королю, в связи с новыми обстоятельствами, как-то его родство с королем Люнборга. Писал, требуя пересмотреть решение о так называемом «фразском наследстве». И писал королю Эриху и Рихарду, требуя уговорить поверженного соседа снова поднять пошлины ха проход через перевалы.
– Что происходит? – Спросила она, поднимая глаза на принца Гуннара. – Я уже ничего не понимаю.
– Собственно, происходит то, что должно, - спокойно ответил принц, глядя на невестку с сочувствием. – Твой отец пытается выгадать для своего графства как можно больше выгод. Он делал так раньше, он делает так и сейчас.
– А я – разменная монета? – С горечью констатировала факт Фредерике.
– Это тебе самой решать. Но, раз уж ты начала об этом задумываться, то я бы сказал – нет. «Люнборги служат Люнборгу» - ты когда-нибудь слышала эту фразу?
– Да, кажется. Ее частенько произносил Рихард… Раньше.
– И не только он. В общем, сейчас тебе предстоит решить, фон Люнборг ты или фон Шатцфельз. И, исходя из этого решения, действовать дальше.

Фредерике встала, подошла к окну и некоторое время задумчиво смотрела вдаль. Ей казалось, что если долго-долго смотреть, можно увидеть вдали шпили замковых башен Шатцфельза. Шатцфельза, в котором она прожила девятнадцать лет своей жизни, и который оказался, в итоге, далеко не сказочным замком.

Вернувшись в свои покои, Фредерике некоторое время не могла успокоиться. Магдалену, которая попыталась выяснить, в чем дело, без разговоров услала спать. Но к самой Фредерике сон не шел. Пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей, Рике начала перебирать на полке любимые книги. Внезапно ее внимание привлекла незнакомая обложка. Книги – не самый дешевый товар. И все же, Рике была готова поклясться, что этой книги она не открывала. Так как же она могла оказаться на ее полке?

Она взяла в руки томик, чтобы посмотреть, что за книга. Внезапно из-за обложки высыпались засохшие цветы лаванды. Часть из них, упав на пол рассыпалась на мелкие крошки. Рике, прочтя дарственную надпись, еще долго крутила книгу в руках, пытаясь вспомнить, когда же Рихард дарил ей эту книгу и почему она ее не прочла? А потом села прямо на пол и расплакалась. Похоже, в отношениях у нее получилось точь-в-точь как с Шатфельзом. В погоне за любовью сказочной, она упустила шанс на что-то настоящее.

*** Пока Фредерике пыталась разобраться в собственных чувствах, три люнборгских принца (точнее, два принца и один молодой король) прижали к стене четвертого.
– Рихард, что ты себе думаешь? – Прямо спросил Его Величество Генрих Третий, который для братьев и дальше оставался просто Генрихом.
– Ты о Рике? – Не стал делать вид, что не понимает, принц Рихард.
– О ней самой. Что ты собираешься делать?
– Не знаю, - Рихард взъерошил пятерней волосы. – Наверное, дам ей выбор.
– А не кажется ли тебе, что этот выбор окажется для девочки неподъемным? – Серьезно спросил его принц Эрик. – Не забывай, ты имеешь дело не с практичной рыцарской дочкой, - он подмигнул. – Дочери вельможных особ, знаешь ли… - Я помню, - Рихард не поддался на подначку. – Я, конечно, сделаю все, чтобы она выбрала правильно. Но сколько можно? Во-первых. Я не хочу всю жизнь навязываться женщине, которая принимает меня по необходимости. Уж лучше действительно завести любовницу-горожанку, перед которой не надо устраивать преставления каждый раз, когда мне захочется женского внимания. Во-вторых, я не хочу всю жизнь ждать удара в спину. Позавчера – красавец-кузен, вчера – амбициозный родитель. А дальше что? Ученный братец, который нахватается вольнодумства на своих югах и приедет сюда, чтобы устраивать тут свою жизнь? Почтенная тетушка, решившая на старости лет оставить штифт и перебраться к сыну?
– Не сгущай краски, Рихард, - с легкой улыбкой покачал головой принц Гуннар. – Ты просто слишком долго оберегал свою девочку от жизни. Поверь, если она начнет смотреть на мир своими глазами, а не глазами дряхлых академиков-мечтателей, она повзрослеет быстрее.
– Не знаю я… - Раздраженно отмахнулся Рихард. – Я вывозил ее и в город, и в поместья… Что-то я не заметил особой тяги посмотреть на мир. Цветочки, бутончики… - Ну да, - Эрик улыбнулся. – Все-таки, надо было тебе жену в где-нибудь в наших провинциях подыскивать. А то у вас так: твоей жене – цветочки, бутончики, пташечки… А тебе – корзины, перины, горшки с гусиным жиром… - Смейся, смейся, - добродушно проворчал принц Рихард. – Посмотрю я на тебя зимой без корзин яблок и горшочков с гусиным жиром.

Генрих, слушавший полушутливую, полусерьезную перепалку братьев напомнил.

– Ну, ладно. То, что ты – Рихард – неисправимый рыцарь и романтик, мы уже поняли. Прекрасную деву ты неволить не будешь, значит, высокие башни и темные подвалы можно вычеркивать. – Он сделал вид, что что-то старательно черкает пером на бумаге.
– И ты?! Ваше Величество!
– И я. Шутки шутками, но какой у нас план?
– У вас – займитесь своими делами, - устало вздохнул Рихард. – И дайте мне, наконец, заняться моими. В тишине. Знаете, как хорошо нам было в Принценхаузе, пока все окрестности не заполонили эти придворные бездельники?
– Так увез бы ее куда-нибудь в поместье.
– Я бы и увез. Но коронация, но налоги… И все такое, что отодвинут – никак.
– Никак. – Молодой король помрачнел. – Если было бы по-моему, можно было бы прекрасно обойтись без коронации. Я бы подождал. Но отец считает, что больной король не пойдет государству на пользу. А целители уже даже не советуют, требуют, чтобы он поберег сердце.
– Вы меня так уговариваете, словно я вас виню, - вздохнул Рихард. – Просто, этот бой я должен выиграть сам.

Братья переглянулись и согласно кивнули. А Рихард, дождавшись, пока они уйдут, только вздохнул и безнадежно махнул рукой. Все равно ведь не успокоятся. Потом достал чистый лист бумаги и начал что-то чертить. Он, как и старший брат, тоже очень любил разнообразные планы.

*** Фредерике смотрела на мужа и не узнавала его. Да, ей доводилось видеть Рихарда холодным и расчётливым. Но узнав его поближе, Рике привыкла думать, что это всего лишь маска. Сейчас же от всей фигуры принца, казалось, веяло холодом.
– Вы звали, Ваше Высочество?
– Спросила она, стараясь не выдавать свое волнение. Хотя она и понимала, что формально ее не в чем упрекнуть, совесть ее была не совсем чиста.
– Да, Ваше Высочество.
– Рихард вложил в эти слова достаточно иронии, чтобы Рике прочувствовал, и сколько фальшиво звучит сейчас эта вежливость.
– Звал.

Принц Рихард помолчал немного. Он стоял у окна, вглядываясь в темные аллеи дворцового парка. Казалось, он пытается высмотреть за деревьями что-то недоступное случайному взгляду. Рике вспомнила, как совсем недавно так же смотрела в окно. Интересно, что пытался разглядеть там принц?

– У меня не получилось стать вам хорошим мужем, Фредерике.
– Рихард не извинялся, не сожалел, судя по голосу. Просто констатировал факт. – Наверное, правы те, кто говорит, что я плохо старался.
– Ваше Высочество… Рихард… - Фредерике хотела сказать, что все это: эти сплетни, эти ссоры между ними, этот разговор – это какой-то нелепый фарс. Но интуиция подсказывала, что любые слова покажутся сейчас еще большим фарсом.