Такая проверка близится к завершению. Я представлю Вам проект такого подтверждения в свое время.

Группенфюрер Глобочник очень нетерпелив. Последние недели он постоянно бомбардировал меня письмами и телефонограммами.

Однако не может быть и речи о том, чтобы, как он вообразил себе, с 21. 12. 1943 г. – как звучал Ваш приказ – он мог быть освобожден от всякой ответственности. Эту дату следует скорее понимать так, что он является ответственным по названный день. Однако он не должен ждать, что 1 января 1944 г. рано утром за завтраком я положу ему на стол утверждение. Для этого необходима проверка, о которой я говорил вначале.

Хайль Гитлер! Обергруппенфюрер СС и генерал частей СС Поль.

14. Нюрнберг, 26 ноября 1945. Показания ильгельма Хёттля, чиновника Главного управления безопасности Рейха, данные Международному военному трибуналу в Нюрнберге относительно количества евреев, уничтоженных гитлеровцами в годы оккупации.

Я – Вильгельм Хёттль, штурмбанфюрер СС. До поражения Германии я занимал должность референта и заместителя руководителя группы в VI отделении Главного управления безопасности Рейха.

VI отделение Главного управления безопасности Рейха – это было так называемое заграничное отделение службы безопасности, занимающееся информационной службой во всех странах мира. Это более или менее соответствует английской Интеллидженс сервис. Группа, к которой я принадлежал, выполняла информационную службу в юго-восточной части Европы (Балканы). конце августа 1944 г. я разговаривал с известным мне с 1938 г. оберштурмбанфюрером СС Адольфом Эйхманом. Разговор этот произошел в моей квартире в Будапеште.

Насколько мне известно, Эйхман в то время был руководителем отделения IV управления (гестапо) Главного управления безопасности Рейха, а кроме того, Гиммлер дал ему полномочие арестовывать евреев во всех странах Европы и переправлять их в Германию. Эйхман был тогда под сильным впечатлением отказа Румынии принимать дальнейшее участие в войне. По этой причине он пришел ко мне, чтобы получить информацию о военном положении, которую я каждый день получал от венгерского оенного министерства и командующего Ваффен-СС в Венгрии. Он выразил мнение, что Германия уже проиграла войну и что у него лично нет уже тем самым никаких шансов. Ему известно, что Объединенные Нации считают его одним из главных военных преступников, так как на совести у него миллионы еврейских жизней. Я спросил его об их количестве. Он ответил, что, хотя эта цифра является совершенным государственным секретом, он все же сообщит ее мне, так как меня, как историка, это должно интересовать, а он, по-видимому, уже не вернется в Румынию, куда был командирован. Как раз перед этим он составил отчет для Гиммлера, который хотел знать точно количество уничтоженных евреев. На основании своих данных он пришел к следующему результату.

В разных лагерях смерти было уничтожено около 4 миллионов евреев и еще 2 миллиона погибли другим образом, причем большинство их ликвидировали путем расстрела оперативные группы полиции безопасности во время похода против России.

Гиммлер остался недоволен этим отчетом, так как, по его мнению, количество убитых евреев должно было составлять больше, чем 6 миллионов. Он сказал, что пошлет к Эйхману кого-то из своего статистического управления, чтобы, на основании материалов Эйхмана, составить новый отчет, в котором было бы выведено точное количество.

Я склонен допускать, что информация, данная мне Эйхманом, была правильной, так как из всех причастных к этому лиц он, несомненно, был лучше всех информирован относительно количества умерщвленных евреев. Он, во-первых, с помощью своих зондеркоманд «снабжал», так сказать, евреями места уничтожения и поэтому знал точно это количество, во-вторых, как руководитель отдела в IV отделении Главного управления безопасности Рейха, был компетентен также в еврейских делах и, наверное, лучше всех знал количество евреев, погибших другим образом.

Кроме того, Эйхман в то время из-за происходящих событий был в таком расположении духа, что совсем не имел намерения сказать мне что-то, не соответствующее правде.

Что касается меня, я потому так точно помню детали этого разговора, что он – понятно само собой – очень меня потряс; так что я еще до разгрома Германии передал точную информацию об этом одному американскому ведомству в нейтральной стране, с которым я тогда поддерживал контакт.

Клянусь, что это показание я сделал добровольно и без принуждения и что приведенные данные соответствуют правде по моему лучшему пониманию и совести.

Др. Вильгельм Хёттль.

15. Люблин, 18. 03. 42. Отчет Ройтера, референта по делам выселения из округа Люблин.

4. III. 1942 я получил телеграмму от городских властей города Кракова, подписанную господином председателем отдела Зибертом, последняя фраза которой звучит следующим образом:

«Прошу оказать помощь СС и полицайфюреру при выполнении его распоряжений». 7. III. власти в лице майора Реггера обратились ко мне по телефону в связи с выселением из Мельца в Люблинское воеводство и потребовали, чтобы я договорился с СС и полицайфюрером и был с ним в постоянном контакте, и отметили, что этому сотрудничеству придается самое большое значение. Поэтому я немедленно попробовал договориться со штабфюрером Немецом. Сделать это мне не удалось, несмотря на многократное телефонирование ему в течение трех дней. Только после того, как обратился в отдел кадров ГГ, я получил известие, что штабфюрер Немец находится в отпуске. 12. 3. 42 г. меня направили к оберштурмфюреру Полю, который, однако, не был референтом по делам выселения евреев. Он направил меня к гауптштурмфюреру Хеффле, Шрекказарне, тел. 1570 – 25… С гауптштурмфюрером Хеффле мы договорились о совещании (фраза зачеркнута чернилами), а именно в 17. 30. о время совещания гауптштурмфюрер Хеффле объяснил мне следующее: