– Дракон зимой по небу мчится,

Снегом белым вниз ложится.

Он спит в пещере, где нет тепла,

Но во снах видится весна.

Богиня Солнца греет землю,

В наш край приедет ламантин.

Расскажет сказки, споёт песню,

Подарит краски для картин.

Двуликий встанет лишь с рассветом

И будет петь горам и льду

О тайнах зелени лета

И цветочном ветре на лугу.

Думаю, Аве здесь понравится. Когда я был гостем в их доме, там было до невозможности тоскливо, даже удивительно, что моя истинная родом из столь унылого края. Отец убеждает, что Дом Солнечного Снега не всегда был таким, и что раньше он был известен как богатый и процветающий край. Те времена давно прошли.

И всё же это не означает, что мы не построим счастья. Однажды и мои дети будут так же бегать по заднему двору. Для них ещё не существует статусов и рангов, об этих взрослых делах они узнают намного позже. Сперва их будут занимать игры в снежки, катание на коньках и снежные замки.

Проклятье… может, выделить себе время, да просто рвануть за Авой? Она моя истинная, я всё равно заберу её! Только из-за отца я до сих пор не послал в пекло эти условности и бумаги. Деликатность, чтоб её. Если Аелл захочет пойти на нас войной – пусть попробует! Как я понял из последнего визита, он не слишком дорожит племянницей.

От мыслей отвлекает распахнувшаяся дверь.

– Господин! – в комнату забегает Кейда, взгляд испуганный. Она ещё что-то разбила?

– В чём дело? Если Леорд ругает, скажи, что…

– Нет, господин! Ваш отец…

Не спрашивая больше ни о чём, я выбегаю из кабинета. Болезнь отца – худшее, что могло случиться с нашим домом. За лето мы объехали множество краёв, поговорили с бессчётным числом лекарей, но ни один из них не нашёл лекарства от этого недуга.

Я понимал, что он умирает, но не хотел с этим смириться. В какие-то моменты казалось, что мы одерживаем победу, но после волшебство заканчивалось и болезнь не только отбивала захваченную территорию, но и продвигалась дальше.

Мы знали, почему это случилось. Несколько лет назад лихорадка забрала мою мать, его истинную. Такие, как мы, не могут жить с раной на сердце. Пока я не могу покинуть дом, но обязательно сделаю это, если тоже не хочу болеть.

– Отец! – врываюсь в его спальню.

Здесь сильно пахнет травами от бессчётного числа пузырьков и баночек. Все горизонтальные поверхности превратились в склады микстур, книжный шкаф избавили от содержимого и хранили там порошки, мази и настойки. Мы приложили столько сил. Неужели зря?!

– Тише, Вал, – Вики, моя сестра, поднимает голову и поворачивает ко мне заплаканное лицо. – Отец, он… О, боги…

Не верю.

Резко подхожу к кровати с другой стороны. Отец… Я помню его сильным и высоким воином. Владеющим собой настолько безупречно, что никто и никогда не ощущал на себе тяжести его гнева.

А что теперь?

Он лежит здесь, щуплый старик с впавшими щеками и посеревшей кожей. Не знаю, что отравляло его сильнее: болезнь или все снадобья, которыми провоняла эта комната.

Я сажусь на постель и кладу ладонь на грудь отца. Сосредотачиваюсь на ощущении. Ничего. Сердце замерло.

– Надеюсь, ты вернёшь свои истинную в крае, которым правит Лунобог, – тихо говорю я, убирая ладонь.

Как странно. Последние полгода или больше все мы готовились. Одни осознанно, другие со скандалом, но постепенно свыкаясь с мыслью, что этот миг в конце концов придёт.

Отец не проявлял интереса к нашим стараниям, но покорно соглашался отбивать у Лунобога крохи времени, чтобы дать нам с Вики больше времени.

В какие-то дни, когда ему было особенно тяжело, я думал о том, не стоит ли развязке поскорей прийти, чтобы облегчить его боль. Чувства стёрлись настолько, что я не понимаю, как мне реагировать.

– Вал… – зовёт сестра. – Почему ты злишься?

– Злюсь, потому что проиграл в этом сражении. Отец… что-нибудь сказал?

– Нет… Даже не проснулся.

Я киваю, а внутри разгорается пламя.

– Вал…

– Прости, Вики. Сейчас сложно себя контролировать.

Сосредотачиваюсь, приглушаю грохот собственного пульса и открываю руку. Сестра тут же падает в объятия и срывается в рыдания на моей груди. Сейчас я нужен сестре, должен позаботиться и о ней, и о замке, и о нашем крае.

– Пойдём выпьем чаю с мёдом, – поднимаю сестру на руки и иду к выходу.

Чай… Неужели чашка, которую принесла мне Кейда, лопнула не случайно? Это был какой-то знак?

– А как же папа? – спрашивает Вики.

– Он уже никуда не денется, – ни голосом, ни чувствами не выдаю боли ради сестры. – Сперва позабочусь о тебе, потом пойду поговорю со жрецами о погребении.

М-да. Сейчас неподходящее время, чтобы приводить в дом жену, но мне лучше сделать это как можно скорее. Не хочу, чтобы Вики беспокоилась, что потеряет и отца, и брата по одной причине. В то же время я не хочу, чтобы моя невеста появилась в разгар траура, это не её горе, ей незачем нести этот груз с нами.