Дома на меня напала тоска. Стало жаль, что нельзя взять с собой любимые вещи: хотя бы пижаму и фотографии. Возникла мысль, что стоит собрать в коробку дорогие сердцу безделушки, сдать её куда-нибудь на хранение, а через год забрать. Но я взяла в руки старую, ещё бабушкину, фарфоровую балерину, погладила её и поставила на место – всё это наследие моих детей, я не имею права у них это забирать.

А раз уж решила начать новую жизнь с чистого листа, то и новыми сокровищами обзаведусь.

Позвонила сыновьям и проговорила с каждым больше часа. Убедилась, что они справляются без меня и наследство не разбазарят, и принялась готовиться к переходу в другой мир и другое тело. Сходила в салон красоты, чтобы обновить маникюр, педикюр и депиляцию. Потом заказала в ресторане вредной еды, которую уже много лет позволяла себе только по праздникам, купила коньяк и устроила праздник.

Напившись, много плакала, вспоминая былое. Наверное, поэтому и уснула крепким сном без сновидений, а в себя пришла только от ужасного гула в ушах и чувства, будто мою душу затягивает в чёрную трубу.

Не успела испугаться и понять, что происходит, как стало нечем дышать. Я хотела сделать вдох, но в горле что-то стояло комом. Тело меня не слушалось, а сосредоточиться мешал истерический женский визг. Я схватилась руками за горло! Крик с ультразвука перешёл на слова:

– Дора! Дора, скорее! Спаси Эли, Дора!

И меня озарило! Это всё же свершилось! Я попала в тело подавившейся булкой толстушки!

И что? Почему меня не спасают? Дышать же совершенно нечем!

Уж не знаю, как внедрение планировала провести Лолита, но у меня желания терпеть удушье не было. А раз так, то спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Помимо диплома реабилитолога я имела за душой среднее медицинское образование, курсы экстренной помощи и прочие полезные навыки. Я ведь всю жизнь работала с людьми.

Первым делом усилием воли прогнала панику, собрала чужую руку в кулак и, положив его большим пальцем на живот, накрыла второй рукой, чтобы выполнить приём Геймлиха – пять раз с силой резко нажать на себя и вверх. К сожалению, не помогло: чужое тело было как манная каша – рыхлое и слабое. Тогда я слезящимся взглядом принялась скользить по кухне и зацепилась за массивный стул с прочной на вид спинкой. Пойдёт! Мне нужна узкая поверхность! На нее я навалилась с разбегу, и вот тогда-то булка наконец вылетела. Я сделала глубокий вдох полной грудью, а дальше наступила темнота.

Очнулась от резкой боли в спине и сразу услышала голоса.

– Да осторожно ты, чурбан неотёсанный! Не мешок с картошкой кидаешь! – возмущалась взрослая женщина.

Голос её звучал угрожающе властно, как будто она тут хозяйка.

– Дак тут даже не мешок картошки будет, а все два. Думаешь, Осим тебе дракон, чтобы такие тяжести поднимать? – огрызнулся мужчина, тоже явно немолодой.

– Няня, что же такое делается? Эличка ведь не умрёт? – А вот это сквозь слёзы спросила совсем молодая девушка.

– Слава Хранителям, обошлось. Видишь – дышит.

И пазл сложился. Перемещение прошло успешно. Взрослая женщина – заказчица, нянька, которая будет моим проводником в Аире; девушка – младшая княжна Милисса; а мужик – работник поместья. Что ж, пора открывать глаза и впрягаться в работу. Год только кажется длинным, а если вспомнить, что правильно терять не больше трёх килограммов в месяц, и прикинуть на глаз, сколько в девушке лишних (явно не меньше сорока), то сразу становится ясно – времени в обрез.

Я распахнула глаза и попыталась встать, чтобы оглядеться, однако здесь меня ждал первый провал. Я оказалась совершенно не готова управлять чужим непривычно большим телом и попросту свалилась с лавки, на которую меня с таким трудом уложил Осим.

– Да чтоб вам! Лучше бы на полу оставили! – выругалась я, извиваясь словно гигантская гусеница. – Помогите же сесть! Не видите – сама не могу!

Меня подхватили под руки с двух сторон и придали телу вертикальное положение. Тогда я и смогла разглядеть всех присутствующих в кухне: бородатого косматого мужика в рубахе навыпуск и шароварах, хмурую пожилую женщину с красным носом и уже знакомую мне по картине княжну Милиссу – перепуганную пышку с акне на милом круглом лице. Все они выглядели ошеломлёнными, но немного по-разному. Если Осим и княжна изумлённо хлопали глазами, то няня округлила рот в восторженном «о».

Да-да, уважаемая, у нас всё получилось. Теперь ваш выход. Обеспечьте нам возможность срочно переговорить. И я глянула на Дору, многозначительно выгнув бровь.

Однако моя помощница ничего предпринять не успела. Краем глаза я заметила, как Милисса шарит рукой по столу, нащупывает булку и тащит её её в рот!

– Фу! Плюнь! – гаркнула я на всю кухню.

В детстве у меня был любимый пёс Фунтик, и именно так мы реагировали, если он пытался сожрать на улице какую-то пакость. На нём работало, сработало и на княжне. Она с перепугу разжала пальцы и выронила сдобу.

– Эли, ты чего?! – обиженно прохныкала, с тоской глядя на испорченную вкусняшку.

– А ты как думаешь? – насупившись пробурчала я. – Булки – зло. Одна из них меня чуть только что не убила. С этой минуты больше никакой выпечки! Мы объявляем им войну!

Осим крякнул, Милисса ахнула, а Дора опомнилась и принялась действовать.

– Так, чего застыл? Работы мало? Так я найду!– наехала она на работника, и тот поспешил ретироваться. А няня взялась за устранение следующего свидетеля: – Мили, милая, забыла сказать, что Муськины котята глаза открыли, им можно уже молока принести.