Шрифт:
– А ты не думала, что есть вариант с освобождением гораздо проще?
– Какой? – моргнула я.
– Свернуть твоему новоиспечённому мужу шею. Станешь вдовой, свободной, молодой, красивой. Никаких обетов, ходи куда хочешь, – усмехнулся рыжий, глядя внимательно и уж как-то слишком прямо. – Судя по тому, что творила старуха, вдовам у вас всё можно. Это какая-то особая категория.
И я его испугалась, понимая, что шутит могул только наполовину. Как я могла забыть, что могул – равно демон? Холодок пробежал по спине и рукам, и я проговорила:
– Но ведь это смертельный грех.
– И что такое, по-твоему, грех?
– Это значить погубить собственную душу. Смысл в такой свободе? Свобода не столько телу, сколько душе нужна…
«Она отлично бы смотрелась бы на троне», – подумал Дезмонд, представив статную девушку напротив в багряном платье и с тиарой на подобранных наверх волосах. Впрочем, сейчас Ума Яни, большеротая, синеглазая, с разметавшимися по плечам длинными прямыми волосами цвета зрелой пшеницы, с застрявшими в них травинками, с точёным прямым носом, высокими скулами и с ямочкой на подбородке, выдающей недюжинный характер, говорила ему о том, что собирается стать монахиней.
Это вызвало в Дезмонде такой внутренний протест, что он сам себе удивился. Но, позвольте, куда ей в монастырь или орден, не важно, с такими длинными ногами, красивой грудью, тонкой талией и выразительными бёдрами? А эти узкие запястья и щиколотки? Нет, это преступление против природы!
На вид Уме было лет двадцать, и она буквально излучала чувственность. Не кокетство, а что-то настоящее, женское – эдакую смесь силы и уязвимости. На ум Дезмонду пришло слово «первородная», и, пожалуй, оно ей подходило как нельзя лучше – светлое, но с таинственными тёмными водами в глубине, в которых чего только не водилось.
Ума такой и была. И сама себя не понимала. А ведь подчинение тумана относилось к самым древним типам магии, уже долгое время никому не подвластным.
С её-то дикостью и порывистостью, стремлением к свободе, как у необъезженной кобылицы, давать обет безбрачия? Тянуло спросить, кто внушил ей этот бред. Но ведь взбрыкнёт же! Слишком молода, ещё сама в себе не разобралась…
И вроде бы к чему лезть со своими правилами в чужой огород, когда он здесь случайно и ненадолго? Но Дезмонду отчего-то хотелось придушить подонка, который посмел этот бриллиант продать. Это всё равно, что перекрыть камнями горную реку, чтобы превратить её в затхлое болото.
«Мне надо возвращаться. Любыми способами. Противники наверняка опять испортят отношения с лаэрами и развяжут войну… Ты за страну отвечаешь, не до путешествий с юными монахинями», – говорил Дезмонд себе и тут же напоминал: «Она спасла тебе жизнь, ты ей должен».
Но пока он всё равно не разобрался, что делать. Можно было сидеть на месте и ждать, когда кто-нибудь из портальщиков исправит ошибку. Ходить кругами, понемногу отбиваясь от местных упырей, решивших сделать из него раба…
И вдруг, глядя в синие глаза девушки, Дезмонда осенило: а что, если поставить «петлю» – магический маячок, который будет передавать учёным, восстанавливающим портал, его местонахождение? Вряд ли его сигнал расшифруют местные колдуны, они на него и внимания не обратят – слишком тонкие эманации. Зато свои поймают данные и перенастроят арку, потому что маячок выведет именно на него, Дезмонда, где бы он ни находился.
В том, что его будут искать и постараются вернуть, Дезмонд не сомневался. Неизвестно только, насколько прыткими окажутся те, кто его сплавил. Если объявят мёртвым и захватят корону, тогда шансов на возвращение порталом будет меньше, но они всё равно есть! Потому что главный изобретатель арки из другой страны.
Вариант с маячком Дезмонду понравился. Ждать он не любил, впрочем, как и быть должным.
– Ладно, я скоро вернусь и отведу тебя, – сказал он.
И Ума, вдруг окатила его такой радостью, что Дезмонд чуть не чихнул, как от солнечного зайчика в нос.
«Нет, не королева. Ещё совсем девчонка», – подумал он, разглядывая сияющие надеждой большие глаза, трогательный румянец, разлившийся по щекам, как у перегулявшего ребёнка, яркий на нежной, восхитительно белой коже.
– Никаких фиктивных мужей и лишних вопросов, – сказал он ей. – Ты меня вытащила. Я тебе должен. С остальным как-нибудь разберёмся. Кто именно меня нашёл, ты знаешь?
– Да все, кто приехали. Они переезжали целой процессией…
– Отлично, тогда берём первого попавшегося.
– Как это берём?.. – У неё вытянулось лицо.
– Лично ты сидишь здесь.
Она замотала головой.
– Нет! Ринзод, мой фальшивый муж, наверняка придёт сюда снова. Ночью побоялся, а под яркими лучами солнца туман не так страшен.
Она выглянула из пещеры и вернулась, тяжело дыша от волнения. Глаза её были расширены.
– Кажется, их много вокруг, целая армия, – прошептала она. – Динозавры ревут, ветки трещат. Разговаривают и не скрываются… Они совсем рядом!
– Отлично, – сказал Дезмонд и встал в полный рост.