А неподалеку тоже началась работа, но другого характера. Дельфин не лежит в ванне, а свободно плавает в бассейне. Но он знает: сейчас не время резвиться и играть, сейчас время учиться. Каждый раз, когда слышен звуковой сигнал, он должен подойти к опущенной в воду педали и нажать ее своим рострумом. Хотелось бы, конечно, знать, зачем людям нужно, чтобы он каждый раз нажимал на эту штуку, но, в конце концов, им виднее. Такая работа! Тем более что за каждый правильный ответ дельфин получает вкусную рыбку. Так что он относится к своей задаче с полной ответственностью. Слушать надо очень внимательно: сигналы становятся все слабее и слабее, еле слышимыми. Надо как следует постараться, чтобы не пропустить очередной сигнал. Что ж, все, что от него зависит, дельфин делает по возможности добросовестно, ведь он тоже уже много раз выполнял эту работу, она ему хорошо знакома, и он с полным правом может считать себя даже квалифицированным специалистом в своем деле.

В полутора километрах от биостанции, где намытая морской волной галечная гряда отделила от моря небольшое, в несколько гектаров, озерко. Вода там морская, соленая, но волнения никогда не бывает, какой бы шторм ни свирепствовал по ту сторону галечной гряды. Очень подходящее место для установки сетевого вольера: нужно натянуть трос на некотором расстоянии от берега, повесить на него сеть — и вольер готов. Так и сделали, и еще несколько дельфинов поселились в озерных апартаментах. Но за это удобство для животных кому-то приходится расплачиваться: каждый день, жара ли, дождь ли, нужно топать эти полтора километра от биостанции до озера и обратно, чтобы и покормить дельфинов, и поработать с ними. И проделывают этот путь каждый день, а иногда и не по одному разу. В вольере тоже идет серьезная работа: обученные дельфины должны показать, насколько хорошо научились различать разные сигналы.

Несколько часов пролетают быстро — не успеешь оглянуться, и вот дельфины уже свободны, для них работа на сегодня закончена. Тот, чье рабочее место было в ванне, теперь снова в своем бассейне, и те, кто работал, не покидая бассейна или вольера, теперь тоже свободны от своих обязанностей. Можно как следует поплавать, поиграть, поразмять косточки. К тому же и время обеда приспело, и по полведерка аппетитной ставридки — как раз то, что нужно нашим дельфинам для полного удовольствия.

А людям не до отдыха. После эксперимента нужно еще все прибрать, привести в порядок, ванну почистить, чтобы к завтрашнему дню быть наготове. Результаты сегодняшних измерений надо, не теряя времени, успеть обработать, чтобы было ясно, что же получилось. От этого зависит, как спланировать программу завтрашнего эксперимента, так что все надо сделать не откладывая. А тут уже подошло время вечерней санитарной процедуры. Кроме того, надо еще кое-какую аппаратуру наладить и отрегулировать. Ох, уже смеркается, день подошел к концу! Вроде бы сегодня все успели, но ведь завтра опять все то же самое — суета на целый день, без отдыха и перерыва. И так каждый день. Да когда же он наконец кончится, этот сумасшедший летний сезон? Скорее бы уж зима: хоть пожить спокойно у себя дома, в человеческих условиях, и работать, как все обычные люди, восемь часов в день, а не двадцать пять, и выходные дни радостно проводить с семьей…

Но приходит зима, люди возвращаются домой, в уют и комфорт своих городских квартир, и очень скоро начинают чувствовать, что им чего-то не хватает. Что значит «чего-то»? Они-то прекрасно знают чего. Ведь все это происходит уже не первый год. Им не хватает соседства моря и гор, им не хватает ежедневного общения с умными и красивыми животными, им не хватает этого безумного темпа работы, им не хватает ежедневно получаемого маленького кусочка совершенно новых знаний. Да когда же она наконец кончится, эта долгая и скучная зима? Скорее бы уж лето, скорее бы на море.

Ну рассудите сами, можно ли считать этих людей нормальными? Знают ли они сами, чего хотят? Может быть, и знают…

Совсем другое место, другие люди, другая обстановка, другой образ жизни, другая страна.

В самой середине Тихого океана рассыпана цепочка вулканических островов — Гавайский архипелаг, Гавайи, 50-й штат Соединенных Штатов Америки. Остров Оаху — далеко не самый большой из них по площади, но самый населенный. Большая часть всего населения штата сосредоточена именно здесь. Тут и столица штата Гонолулу, и база военно-морского флота США Перл-Харбор (Жемчужная гавань). Причудливая смесь национального гавайского колорита и типично американского стиля: широко рассыпанные по всему острову домики-коттеджи с обязательными гаражами и лужайками, отели-небоскребы в курортной зоне Вайкики, переплетение суперсовременных автострад и чистеньких спокойных улочек.

Если немного удалиться от всего этого бетонно-стеклянно-стального великолепия и перевалить через горный хребет, рассекающий остров по всей его длине, то на противоположной стороне можно обнаружить небольшой — всего-то полкилометра длиной и того меньше шириной — островок, притулившийся к основному острову и отделенный от него узким проливчиком. У него мелодичное гавайское название Моку-О-Лое — Кокосовый остров. Он и вправду весь утыкан кокосовыми пальмами, как наш среднерусский лесок березками или осинами. Здоровенные кокосовые орехи время от времени шлепаются на землю, так что вблизи дорожек их заблаговременно сбивают, чтобы не зашибли кого-нибудь. Упавшие орехи никто здесь не собирает, как у нас никто не собирает опавшие еловые или сосновые шишки, — просто сгребают в кучу и выбрасывают.

Весь этот кокосовый островок — собственность Гавайского университета, и обосновался на нем входящий в состав университета Гавайский институт морской биологии. Обосновался давно и капитально. Несколько современных корпусов с прекрасно оснащенными лабораториями и кондиционированным воздухом, вполне современное оборудование, причалы, разная дорожностроительная техника для работ по местному благоустройству, несколько больших катеров, десятка полтора моторных лодок и даже несколько автомобилей: не пристало же нормальному американцу топать пешком целых 200 или 300 метров, если понадобилось что-то на противоположном конце островка. По утрам слышно жужжание моторчиков: кто-то из рабочих подравнивает косилкой траву на лужайках, а кто-то специальным вентилятором сдувает с дорожек опавшую листву. Такой вот примерно пейзаж, солидный и благопристойный.

Вообще-то, институт, как и положено ему по названию, с давних пор занимался традиционными исследованиями по морской биологии: рыбы, кораллы, водоросли. Но с некоторого времени и здесь, среди всех этих представителей классической гидробиологической науки, обосновалось неуемное племя «дельфиноведов».

Началась вся эта история довольно давно, когда военно-морской флот США заинтересовался проблемой: а нельзя ли приспособить дельфинов для использования в военных целях? Может быть, научить их в разведку ходить, а может быть, с подводными пловцами-диверсантами воевать. Но чтобы разрабатывать такие программы, нужно было для начала лучше узнать, что собой представляют дельфины и на что они годны с такой вот не очень мирной точки зрения. Тогда и привлекли ряд известных американских ученых-биологов к всестороннему изучению этих животных, выделили на исследования приличные деньги. Но пока суд да дело, пока шли изыскания, «холодная война» закончилась, и многие военные программы стали сокращать. Да и общественное мнение в стране не очень-то приветствовало такую «милитаризацию» дельфинов, а с общественным мнением тут приходится считаться. Так что военно-дельфиновую программу на Гавайях прикрыли. Но ученых это не очень смутило: для них-то с самого начала главным был не военный аспект проблемы, а возможность узнать о дельфинах побольше. Так что работу решили продолжать, хоть и без помощи военных, и без их денег, а своими силами, под крылышком Гавайского университета. И цель этих исследований должна быть уже совсем иной: не как половчее напялить на дельфинов военно-морской мундир, а как защитить их от разного рода опасностей, возникающих из-за индустриальной деятельности человека в морях и океанах. Тогда и появились на Кокосовом острове герои нашего рассказа.