Они сидели за столиком. Сегодня пасмурно – это стало благословением. К ним подошла официантка и подала меню.

– Вам, как всегда, шашлык из телятины, свежие овощи, кофе с молоком и наполеон вначале? – спросила она Анну.

– Да, и еще бокал белого вина и воду без газа комнатной температуры.

Виталик удивленно поднял брови:

– Ты часто здесь бываешь?

Анна отрицательно покачала головой.

– Вас этому обучают? – спросил он уже официантку. Та смутилась. – Может, семинары какие-то по работе с клиентами?

– Нет, просто я Анну запомнила, – ответила ему девушка и добавила: – Я вас обслуживала, когда вы были с подругой в прошлый раз.

– Понятно. Мне то же, что и Анне. – Девушка отошла от столика, и Виталик разочарованно констатировал: – Я-то думал, их обучают, а это, оказывается, ты!

Анна засмеялась:

– Это моя карма!

– Ты, Аннушка, необычный человек, и для тебя это нормально. Как ты? – спросил он с отцовской заботой.

– Отхожу после операции.

– Как все прошло?

– Я думала, будет хуже.

– А в остальном?

– Ты про личную жизнь? – Виталик кивнул в ответ. – Я неожиданно для себя оказалась в отношениях.

Брови Виталика поползли вверх, и Анна улыбнулась, увидев его реакцию. У нее зазвонил мобильный, и это удивило: сотовая связь здесь не работала.

– Извини, я отойду на пару минут, – сказала она Виталику, вставая. – Привет, Матвей.

– Привет, – послышался его спокойный голос. Затем последовал неизменный вопрос: – Как ты себя чувствуешь?

– Сегодня значительно лучше.

– Что делаешь?

– Встретилась с одним старым другом: он неожиданно прилетел в Киев.

– Бывший любовник?

– Тебя послушать, так я переспала со всем миром! Мне, конечно, очень приятно, что ты ревнуешь, но это не тот случай. Ты сегодня когда приедешь?

– Я, собственно, хотел это обсудить, – ответил Матвей, и Анна замерла в ожидании продолжения. – Ты опять будешь злиться. Если ты скажешь, я, конечно, приеду, но…

Анна закончила за него:

– Ты не приедешь сегодня.

– Я не успел встретиться с одним человеком – у него клиника в Одессе. Скорее всего, встреча будет только вечером, – начал он выстраивать аргументы. – И друзья, с которыми я приехал, хотят остаться.

«Ты не можешь сказать правду. Я это понимаю. Но скажи хотя бы: «Все хотят остаться. Я не могу приехать: мне не на чем. Извини». Зачем эти никому не нужные разговоры?» – думала она.

– А перевязка? – возмутилась Анна. – Ее нужно было сделать еще вчера!

– Я завтра приеду и перевяжу тебя.

– Завтра ты когда будешь? – Она чувствовала, как в ней бурлит негодование от невыполнения им врачебного долга.

– Утром выедем, буду в обед.

– Может, мне самой подъехать в клинику?

– Я твой врач, я все сделаю! – в его голосе ощущалось раздражение.

– В конце концов, это твоя ответственность, и тебе лучше знать.

– Аня, ты злишься на меня?

От того, злилась она или нет, ничего не менялось в данный момент.

Анна не любила обсуждать то, что невозможно изменить. Она молчала.

– Аня, я вернусь – все изменится.

– Хорошего дня тебе, Матвей, – холодно сказала она и положила трубку.

Разочарование. Непонимание. И еще – возмущение. Мало того что уехал в Одессу, так он еще и не возвращается, как обещал. «Наши отношения – это одно, но я еще и твоя пациентка!» И все же по сравнению с тем, что она пережила в день операции, это были легкие поглаживания пером по истерзанной душе. Иногда в жизни мы проходим такие пики чувств, по сравнению с которыми все остальное уже неважно. Ее пик пройден. В день операции она упала с тысячного этажа, поэтому с пятого – уже небольно. Даже неощутимо.

Анна обернулась: Виталик рассматривал уток, плывших по озеру. Она медленным шагом вернулась к нему, села за столик и, открыв сумку, достала пачку сигарет. На его лице читалось удивление. Она закурила. Он продолжал наблюдать.

– Это он звонил? – через пару минут прервал молчание друг. Анна кивнула, выпустив дым сигареты. – Анна, Аня, Аннушка! Не вижу я радости в твоих глазах от новых отношений.

Анна посмотрела на него: он прав. Матвей за последние две недели пробудил в ней такой спектр неприятных эмоций, что радости в ее глазах точно быть не могло. Виталик полез в портфель и, достав ручку и блокнот, сказал: