– Когда уже это пройдет?! Почему я вечно веду себя с тобой как идиотка? Почему не могу высказать все, что думаю? – это не было сказано на повышенных тонах, это полетело в посудомойку вслед за летящей сковородой. – Я хочу курить!

– Ой, только не кури! – воскликнул Матвей. Она подошла и села напротив него.

– Матвей, ты не понял, – спокойно сказала она. – Я не собираюсь устраивать тебе тут «бабские разборки» – это не в моем стиле. Я всего лишь хотела объяснить кое-что и получить ответы на некоторые вопросы. И все.

Он молчал, видимо, смирившись с тем, что разговора не избежать.

– Первое – Люся, – начала она. – Я встретилась с ней не из-за тебя, а потому, что мы дружим. Она спросила, есть ли у меня знакомые хирурги-онкологи. Я предложила тебя. Конечно, моя дружба с ней может повлиять на ее выбор, но я хочу, чтобы ты понимал: твои взаимоотношения с Люсей и наши с тобой никак не пересекаются. Я не хочу, чтобы это влияло на тебя или на нас. И этот разговор тоже никак не отразится на вашем знакомстве: если тебе это нужно, вы встретитесь.

Матвей кивнул в ответ.

– Второе. Наши взаимоотношения врача и пациентки тоже никак не изменятся после этого разговора. Неважно, как ты ответишь на мои вопросы. Операция будет, если ты сам ее не отменишь.

– Ты что, прощаешься со мной? – напряженно спросил он.

Анна пристально посмотрела ему в глаза.

– А ты этого хочешь?

– Нет, – уверенно ответил он. – Это все или что-то еще тебя беспокоит?

– Третье. Я хотела тебе сказать: если хочешь расстаться, то скажи об этом прямо. Я взрослая девочка, Матвей. Со мной можно говорить обо всем.

– Я же уже ответил тебе, – слегка раздраженно сказал он.

– Тогда я тебя не понимаю, – призналась Анна. – Помоги мне. Матвей молчал, и она продолжила: – В четверг мы встретились с тобой и о многом поговорили. Но в пятницу ты опять сделал то же самое. Опять обманул мои ожидания. Почему?

– Ань, ну, у меня есть друзья. Я не могу сидеть все время возле тебя.

Она рассмеялась.

– Я ни в коем случае не собираюсь мешать твоему общению с друзьями. Я сейчас о другом. Твои опоздания и общее отношение. Вопрос же не в том, что ты задерживаешься, и не в друзьях. Вопрос в том, как ты это делаешь. Ты на даче оказался во сколько? Не в десять вечера, а значительно раньше. Но почему ты не сказал об этом мне в пять? Что тебя не будет, чтобы я могла строить свои планы. Вчера снова. Ты говоришь, что будешь в три, а по факту? Это неуважение, Матвей. Неужели нельзя позвонить вовремя и сказать, что тебя не будет или ты будешь во столько-то и сделать так. Почему ты все время заставляешь меня что-то додумывать?

Матвей молчал. Анна продолжала оценивающе смотреть ему в глаза в ожидании ответа.

– Извини, это больше не повторится. – Анна рассмеялась. – Почему ты смеешься?

– Потому что, когда человек говорит «больше не повторится», это произойдет опять. Я понимаю, что ты такой, какой есть. Я просто прошу предупреждать меня или называть время, в котором ты уверен, чтобы я могла планировать свою жизнь. У меня тоже есть друзья, и мне тоже есть чем заняться.

– Я понял, буду предупреждать. Что-то еще?

– Да. У меня есть вопрос.

Выражение лица Матвея говорило: «Задавай».

– После того как у нас случился секс, ты спал с другими женщинами?

Анна вглядывалась в его лицо: ей нужна правда, она хотела прочитать ее. Матвей сразу же ответил:

– Нет.

Его тон был уверенным и спокойным, и он смотрел ей в глаза не отрываясь. Анна увидела правду: он солгал! Когда-то она посвятила много времени вопросу определения лжи. И знала: когда человек слышит неожиданный и неприятный для него вопрос, он не смотрит в глаза. Он смотрит влево – ему нужно время, чтобы осознать. Лжец ведет себя иначе. Он готовит ответы на возможные вопросы, поэтому отвечает сразу же уверенным тоном и всегда смотрит в глаза. Ему важно увидеть, поверили ему или нет. И Матвей продолжал смотреть ей в глаза.

– Ты врешь мне сейчас, – не сдержалась она.

– Ты не можешь этого знать! Ты не детектор лжи! – возмутился Матвей, перейдя на высокие ноты. – И не нужно мне рассказывать, вру я или нет! Мне лучше знать!

Он взорвался. Уравновешенный и спокойный Матвей практически кричал, что еще больше убеждало Анну. Люди не любят, когда их ловят на лжи, а профессиональные лжецы – тем более. Но ей не хотелось обострять. Она понимала, что формирование отношений с таким, как он, – это процесс. Дело не в том, что она хотела уличить его. Анна только хотела знать правду. Доказать это она не могла. Смысл дальше толочь воду в ступе? Матвей молчал, всем своим видом демонстрируя возмущение. Он не обиделся, он возмутился.

– Хорошо, я верю тебе. Нет – значит, нет, – театрально вздохнув, согласилась она.

– Сказала честная Анна, глядя вправо и вверх, – чуть более спокойным тоном продолжил Матвей.

Он намекал на то, что она врет. И был прав. Вот так и работает невербалика, и даже ее знание не дает возможности себя контролировать. Контроль своего тела – это тренировка. Чтобы стать профессиональным лжецом, нужны годы. Анна улыбнулась.

– Что, Алана Пиза прочитали, Матвей Анатольевич? – Она встала из-за стола и направилась в сторону дивана.