— Так, вставай с колен, экзекуция закончилась. Завтра жду от тебя бумаги прямо с рассветом. Рассказывай теперича, что там с квартирой, — сменил я тон с требовательного на деловой.

Емельян встал, отряхнулся и начал было говорить, но замялся, даже румянец появился на его гладко выбритых щеках.

— Мадам Эльза Шварцберг, это хозяйка доходного дома, сказала так… — управляющий вновь замялся, сделал большой вдох и выдал: — «Коли барин твой молодой да без жены, то могу поселить его в своей квартире, а остальным плату уменьшить за постой, если барин пригожий да ладный будет».

— Ебипецкая сила! — сказал я и рассмеялся. — Вдовая хоть, или при живом муже? Ха-ха!

— Так и есть, вдовая. Ейный муж преставился уже как лет шесть назад. Да ей-то и годков всего-навсего двадцать семь, — ответил Емельян, будто уговаривая меня быть покладистым с мадам.

И что же здесь за места такие, где сплошь и рядом сексуально неудовлетворенные люди? Может, я в прошлой жизни не замечал, что подобное повсеместно встречается и в будущем? В молодости казалось, что так и есть, и все только и думают, как бы поддаться инстинктам размножения, но только слегка обмануть природу и лишь получить удовольствие от процесса. А после, уже со взрослением, напротив, казалось, что моральные принципы у людей появляются. Или все же казалось?

Но вот чего я точно не хочу, так это расплачиваться своим телом будь с какой вдовушкой. Организм мой молодой, и я уже чувствую определенное отличие от себя прежнего. Этому телу нужно больше женского внимания. Возможно, потому, что это тело не так сильно было занято делами, но тем не менее. Но какой бы ни была Шварцберг — приближаться к ней на расстояние рукопожатий микробов не планирую. Уж тем более делать это за деньги и прочие дисконты. Нет, увольте!..

— Делай, что хочешь, но завтра утром мы должны заселяться в нормальные квартиры. Хоть сам согрей кровать вдовушке, — сказал я управляющему, сделал еще пару глотков застоялой воды из графина и продолжил, сменив тему. — А сегодня вечером я буду играть.

— Помилуйте, барин, но только не это! Богом молю вас, — начал причитать Емельян Данилович.

И он, конечно же, прав. Вот только нужно себя проверить.

— А я еще, дурень, рассказывал вам про правила игр в карты. Вот забылися — и все, чего было вспоминать! — не унимался управляющий.

— Все! — прикрикнул я. — Емельян! Пора тебе начинать верить в меня. Я думаю, как выпутываться из всего этого… Да чего я объясняю! Это ты мне поутру объясни, как плуги, да и все остальное продавал и насколько обворовывал отца моего. Иди… С мадам этой… Шварцберг договаривайся. Не договоришься, пойдем в гостиницу, а там цены знаешь какие. Я-то поселюсь, а вот вы… Впрочем, конюшни при гостиницах наверняка не сильно холодные.

Емельян вышел, а я, в уме прикинув схему своей игры в карты, позвал Саломею да и попросил, чтобы она пропажу нашу, Параску, с собой захватила. Было дело и до одной, и до второй. Проигрывать я никак не хотел, даже по мелочи. А проверить некоторые приемы отвлечения внимания стоило.

Шёл когда-то сериал про шулеров, так и назывался, вроде бы. Там были интересные моменты, как можно было обдурить падких до карт советских граждан. Смотрел я и видео с фокусами и шулерскими приемами, благо подобного контента в оставленном мной будущем хватало. Нет, давать бой шулерам на их поле — это не особо разумно. Но своего врага нужно изучить.

Тройка игроков пришла ко мне в номер точно в обозначенное время. Они, наконец, представились, и явно не своими именами. Имена звучали весьма благозвучно. Ну не был Вениамин Янович таковым, он, скорее, был каким-нибудь Степаном Ивановичем, может, и крепостным беглым, скрывающимся под вымышленным именем. Но в эту подноготную я пока лезть не стал; принял то, как себя обозвали игроки, и началась та самая игра.

Первой была партия в вист, так, для разогрева. И я, к своему удивлению, ее выиграл. Вернее, не столько я, сколько мы, так как в этой игре нужно делиться на пары. Моим карточным партнером стал тот мужик, что одет попрезентабельнее и даже с серебряными часами ходит. Он представился как Константин Иванович Райский. Наверняка из этого можно было бы поверить только в «Иванович», хотя мужик и неплохо держался в образе интеллигента.

В игре вист нужна память, а еще некоторая ловкость рук, так как удержать тринадцать или более розданных карт, чтобы еще их все видеть, не так-то и легко. Я взял более остальных, аж пять взяток, так что мы выиграли и забрали куш в виде… всего двух рублей. По рублю мне и Константину Ивановичу.

А дальше, состроив скучное выражение лица, Вениамин Янович предложил, наконец, игру в штос. Вот тут уже можно было сильно проиграться. Герман, со своими «тройкой, семеркой и тузом» в «Пиковой даме» именно в штос, он же фараон, проигрался.

— Господа, предлагаю начать с рубля с полтиной, — весело и задорно сказал тот делец, что был в таверне в ржавом костюме, да и теперь не сменил своего наряда.

— Поддерживаю! — сказал я.

Возле стола маячила туда-сюда Прасковья, одетая в платье с глубоким декольте и несколько подтянувшая нужным способом свои выдающиеся формы, чтобы они точно бросались в глаза. Даже сосредоточенные на игре трое шулеров то и дело отвлекались.

Кстати, играть мы должны были впятером, но какой-то господин не смог прийти в самый последний момент. Надо же, какая неожиданность! Я только усмехнулся подобному обстоятельству. Психологи, мля. Это они так не хотели меня спугнуть, вроде бы, я буду не единственным дворянином за столом. Ну а когда пришли, то куда деваться — нужно играть.