И всё-таки играть в покер намного интереснее и содержательнее. В этом времени игры были или подобие пасьянса, предтечи покера, или вист, когда главным становится наблюдательность и память, так как нужно запомнить карты у соперников и класть такую, чтобы не отдать взятку.

Но в висте развести клиента крайне сложно. Тут и ставки не повысишь, да и партия длится достаточно долгое время — двадцать, а то и тридцать минут, что не возбуждает азарта. Так что подобная игра — это времяпровождение неазартного человека в близкой компании, сродни тому, чтобы поиграть в домашнее лото, скоротать время скучным вечерком.

Другое дело — это воспетый Пушкиным и Лермонтовым штос. Это тот самый «фараон», в который играли ещё в самом конце XVII века. Игра непритязательная на право считаться умной, что позволяло играть и выигрывать многим.

— Господин Шабарин, прошу, — сказал один из бандитов, тот, который был с неплохими серебряными часами, мнимый Константин Иванович.

Он лихо поддел своей картой мою колоду. Я снял с колоды шапку, которая отделилась посредством манипуляций соперника.

— Господа, прошу, переверните свои карты, — сказал я, и трое дельцов почти синхронно показали те карты, которые они выбрали.

Я заметил, что в этот раз мои соперники выбрали «картинки», сплошь дам и королей. При этом, когда представившийся мне Константином Ивановичем Райским стоял на банке, то есть раздавал и играл со всеми, один из его подельников выбирал или семёрку, или тройку, а раз — восьмерку.

И вот сейчас, когда я банкомёт, а мои соперники понтеры, кажется, что игра всё-таки идёт по-честному.

— Господин Шабарин, ну же, смелее, мы ждём ваш первый абцуг, — с неким озорством в голосе произнёс Николай Петрович, третий персонаж, до того мной незамеченный, так как был молчалив и несловоохотлив даже при знакомстве в трактире.

Между тем, как только сели за стол, то и Николай Петрович и Константин Иванович, и Вениамин Янович, — все преобразились. Словно начался спектакль, они принялись отыгрывать свои роли. Подванивало неким местечковым любительским театром.

От меня не укрылись их переглядывания и якобы тайные знаки. То один нос потрёт указательным пальцем, а после разгладит левый ус, то второй что-то пристукнет по хлипкому столу, будто выдавая барабанную дробь. Я же наблюдал и пытался сопоставить действия с теми знаками, которые составляли невербальный обмен сведениями моих соперников.

— Первый абцуг, господа, — сказал я, перевернул свою колоду карт и чуть отодвинул первую карту в сторону, чтобы видеть вторую.

Первая карта — это лоб, вторая же карта называлась соником. И если первая карта совпадёт с той картой, что выбрал кто-либо из моих соперников, то выигрыш мой, но не весь — лишь у того самого соперника. Либо же наоборот. Здесь не нужно было смотреть на масть карты, так как совпасть должны только сами значения. На столе перевёрнутыми лежали дама, король и туз.

Первый абцуг, то есть две показанных карты из моей колоды, не принёс никому победы. Следом последовал второй абцуг…

— Господа, а мне сегодня везёт! — сказал Константин Иванович.

Он потер свои часы, будто стирая грязь, и улыбнулся.

Действительно, второй картой-соником выпал король. Короля же выбрал и мой соперник. Я, отыгрывая раздражение и разочарование, передал десять рублей выигравшему Константину Ивановичу. Ставки уже были достаточно велики. И, видимо, теперь и наступал тот самый кульминационный момент, после которого меня разденут до нитки, ведь по договорённости именно на следующие раскладки банковать будет Константин Иванович — как мне представляется, наиболее опытный шулер из всей тройки.

— Третий абцуг, господа! — провозгласил я и раскрыл новые две карты.

Пусто, никто не выиграл.

Ещё два абцуга не принесли никому победы. А вот третий позволил уже мне забрать десять рублей у одного из соперников.

— Что ж, господа, возможно, госпожа Фортуна повернулась мне к своим лицом? Несколько надоело видеть её спину, знаете ли, — сказал я, улыбаясь и забирая себе десять рублей серебром, хотя ассигнациями тут было больше тридцати.

На столе оставался перевёрнутым валет того игрока, кто назвался Вениамином Яновичем. И вот уже третий абцуг, то есть две перевёрнутые карты, поставили точку в этой партии. Лобовая карта была валетом, значит, мой выигрыш. Что ж, плюс десять рублей в моей копилке. А всего я заработал одиннадцать рублей с полтиной.

Это должно было бы подстегнуть увлекающегося человека. У прежнего Алексея Петровича Шабарина, наверняка, отключалось в такие моменты рациональное мышление — выигранные денежки грели карман и будораживали мысли.

— Это я приношу вам удачу! — проворковала Параска, сидящая рядом со мной по правую руку.

Курва… погладила меня по колену. Ну что за баба? Не меня она должна была отвлекать, а этих дельцов, что решили на мне заработать. Впрочем, движения девки не остались без внимания и моих соперников. Виниамин, тот что помоложе, явно позавидовал.