– Это какой-то рок судьбы, – тяжело вздыхает она, а её глаза опять заволакивает слезами, но она их быстро смаргивает. – Снова авария и снова ты. Вот только в этот раз… Ай, неважно.

– Что неважно? Ты договаривай, – подталкиваю её я, опять злясь. – А то, может, тебе и неважно, а вот мне интересно послушать, как ты так быстро смогла переобуться тогда. Или твоя голубая кровь решила, что ты не достойна быть с тем, кто может и не встать на ноги? Так я встал. – Я развожу руками в стороны, демонстрируя себя. – Живой, здоровый.

Настя кривится и, отвернувшись осматривается вокруг, будто ей неинтересно. Но я вижу, как она напряжена.

– Здесь есть связь или телефон? – задаёт она другой вопрос. А я не этого ожидал.

– Здесь есть я, – рычу на неё я, но прикрываю глаза и перевожу дыхание, добавляю: – И мы сейчас будем ужинать. Ну или завтракать.

Настя вздыхает и подходит к кухонному острову. А походка всё такая же.

Перевожу взгляд на окно: метель не стихает. А сегодня уже тридцать первое. И до вечера вряд ли нас расчистят. Ну, может, хоть нервы себе пощекочу напоследок. Или всё же узнаю правду.

Анастасия

Сажусь на высокий стул у кухонного островка и пытаюсь не показать, как мне сейчас страшно. А ещё я хочу потрогать свои губы. Они огнём горят от его поцелуя! Но я не могу.

Это что, издевательство? Или судьба решила по-своему исполнить моё желание оказаться в глуши?

Я хотела встретить Новый год в компании друзей, а попала в общество одного-единственного человека, которого вообще не должна была встретить никогда.

Передо мной появляется тарелка, а я замечаю капельки кетчупа на пальцах Медведева. Вот на что ты смотришь, Настя? На капли кетчупа? Ты идиотка?!

Мой мозг уже бьётся в истерических конвульсиях и пытается убедить меня, что нужно уходить отсюда. Бежать! И неважно, что за окном до сих пор метель, а машины у меня нет больше, и я понятия не имею, где нахожусь. Искать любой способ добраться до цивилизации и лучше уж с родственниками встретить этот праздник, чем наедине с Медведевым. Однако все остальные части тела будто взбунтовались. А особенно, сердце, которое от каждого движения находящегося рядом Миши останавливается, а после начинает биться с удвоенной силой, делая невероятно больно. Но я очень надеюсь, что за столько лет я научилась держать свои эмоции под контролем. Не зря же в своё образование и самые разные курсы вбухала столько денег.

– Ты ешь, – говорит мне Медведев, подвигая салфетку с приборами. – А то что-то слишком уж худая. – От последнего замечания я кривлюсь. Вот же…

– Нормальная я, – огрызаюсь, подвигая к себе приборы и тарелку со стейком. – Тебя не должно волновать, худая я или нет.

– Что-то ты грубоватой стала, Настенька, – говорит Миша, отрезая себе кусок мяса. – А как же твоё хвалёное воспитание и голубая кровь?

– Что ты пристал к моей голубой крови? – огрызаюсь я, но осекаю себя. Нужно просто успокоиться и не дать ему возможности вывести меня из себя. – Дай поесть нормально, – добавляю я уже спокойнее и засовываю кусочек мяса в рот.

Боже, я вкуснее ещё не ела! Глаза сами закрываются от удовольствия. И даже если учесть, что мясо немного суховато, кетчуп и какой-то интересный набор специй делает его просто божественным.

Да, я нестандартная девушка. Я очень люблю мясо, в разных его видах. Ну, кроме сырого, хотя, может, просто не пробовала ещё. А ещё я очень люблю сало. Но это мой маленький секрет, который знает только старая тётя Маша, повар в родительском доме, и Тома.

Проглатываю кусочек и сразу отрезаю второй. Что там говорил Медведев? Уже почти утро? Ай, ладно. Сначала это невероятно вкусное мясо, а после уже и о времени поговорим. Кладу в рот третий кусочек и понимаю, что хочу ещё и вина. Сухого. Красного. Поднимаю взгляд на Медведева и даже дёргаюсь от неожиданности. Он смотрит на меня полностью почерневшими глазами. Его шея, плечи, руки, всё напряжено так, что проступили вены, привлекая внимание к его фактуре.

Это сколько он времени проводит в спортзале, чтобы так выглядеть? Но это всё отвлекающие мысли. Я стараюсь забить свою голову всякой гадостью, потому что я не девочка, которую будут лишать девственности. Я знаю такой взгляд. И понимаю, что сейчас крутиться в голове у Медведева. Вот как раз эти картинки я и пытаюсь отогнать.

Я стараюсь контролировать каждое движение, жест, поворот. Замираю, как перед хищником. Да. Миша сейчас весьма похож на вид мохнатых хищников, наименование которых очень созвучно с его именем. Воздух вокруг начинает накаляться.

Но от этих всех наблюдений, вместо того чтобы перестать смотреть на него, я сжимаю ноги сильнее и, забыв об осторожности, провожу языком по губам.

Стул с его стороны отлетай с такой скоростью, что я просто не успеваю понять, как он так быстро оказывается возле меня. Подхватив меня за талию, Миша резко сажает меня на край стола, сдвигая всё в сторону и устроившись между ног, сжав мою шею сзади, опять впивается в губы.

Это сумасшествие. Так не должно быть. Этого не могло случиться.