— А друзья детства?

— Десятки знакомых, но ни одного близкого друга. Мои родители устраивали для меня пышные дни рождения, куда мог прийти любой ребенок Флориды, но я быстро понял, что дети приходили туда не потому, что я был им близок, но из интереса, — чтобы вкусно поесть и покататься на пони. Даже мои школьные товарищи были только товарищами. Всех их тоже холили, лелеяли и пасли, не давая возможности поозорничать. Даже сейчас я испытываю зависть, когда слышу об уличных шайках и исправительных заведениях для несовершеннолетних. Сдается мне, что этим мальчишкам больше повезло, чем мне.

Я понял, что за его иронией скрываются глубокие раны. Тяжело быть «вещью» для родителей. Из записей, сделанных моим ассистентом, когда Джон записывался по телефону ко мне на прием, я узнал, что он давно не ощущает себя счастливым человеком, хотя к психотерапевтам ни разу не обращался. Тогда я решил поинтересоваться, какой особый случай побудил его обратиться ко мне.

— Значит, вы росли в одиночестве? — спросил я.

— Совершенно верно. Я был как гобелен на их стене, сотканный с великим мастерством, но являющийся не более чем украшением. — Тут он на мгновение задумался. — Тем не менее, я верю, что они по-своему любили меня.

— Не ведь вы могли сбежать от них, поступив в университет?

— Конечно. В университет Южной Калифорнии.

— Ваша жизнь изменилась?

— Я учился там всего три месяца.

— Вас отчислили?

— Да нет, сам ушел.

— Почему?

— Учиться было трудно.

— Вы ненавидели учебу?

— Я не мог учиться. Для меня в учебе не было никакого мотива. Я с невероятным трудом брал в руки книгу или пробирку.

— А просто учиться ради того, чтобы получить диплом?

— Зачем мне диплом, когда я не собирался работать.

— Значит, уже в восемнадцать вы задали направление своей жизни?

— Сознательно — нет. Подсознательно — да.

— А вам не приходило в голову учиться просто ради удовольствия? Ради интеллектуального наслаждения?

— Я не испытываю ни радости, ни восторга, когда что-то изучаю.

Это меня начало раздражать.

— Неужели ничто вас не интересует?

— Интересует многое, но не более чем в течение месяца. Уйдя из университета, я перепробовал себя во многих сферах: недвижимость, банковское дело, продажа автомобилей Порше и спортивных товаров. Любые мои попытки заканчивались ничем.

— А что думали на этот счет ваши родители?

— Не думаю, что они об этом знали. На самом деле, им было все равно. Видите ли, когда мне исполнился двадцать один год, начали поступать средства в мой доверительный фонд. В год по чайной ложке. И этого мне хватало, чтобы сводить концы с концами. Я снял дом в Малибу и посвятил себя единственному своему интересу, своей страсти, которая преследовала меня с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.

— И что это за страсть?

— Девушки. Женщины. Женские формы. Женская плоть, — улыбался он. — Как я уже говорил, я одержим этим с пятнадцати лет.

— Значит, у вас были любовные романы…

— Вот именно. Знакомства на одну ночь, флирт, если это называть своими именами. Я никогда не платил за секс ни проституткам, ни девочкам по вызову, но мои девочки стоили дорого. Я устраивал шикарный ужин, дарил красавице какую-нибудь безделушку, ну и на худой конец отвозил домой на лимузине.

— Сколько их было у вас?

— Сотни.

— И как долго длились серьезные отношения?

— Обычно меня хватало не больше чем на месяц.

— Но ваша жена…

— Лорен? Конечно, она была одной из тех красавиц, иначе я не женился бы на ней.

— Как давно вы женаты?

— Двадцать шесть лет.

— Очевидно, вы намного увеличили этот срок.

— Не совсем так. Это правда, что мы давно женаты, но довольно быстро утратили друг к другу интерес. Для нас это скорее деловые отношения.

Мой ум содрогнулся.

— Заманить…

— Ни в коем случае! За кого вы меня принимаете? Нет. Бизнес Лорен и мой бизнес — это быть богатыми. На наши общие средства мы можем купить всё, что захотим. Всё, что угодно.

— Приведите мне пример.

— Хорошо. Например, Мадагаскар.

— Вы купили Мадагаскар?

Он рассмеялся.

— Да нет! На самом деле, наши деньги идут на благие дела. Мои родители основали фонд для благотворительной деятельности. Фонд учредил программы помощи детям дошкольного возраста из неблагополучных семей внутреннего города, основал клиники для больных СПИДом в семнадцати различных районах, обеспечивающие места растущему числу больных. И мы с Лорен внесли туда свой значительный вклад. Здесь у нас взаимный интерес.