Возможно, он бы привел меня к какому-нибудь проклятому артефакту или неправильно упокоенной нежити, но за время бега я так устал, что теперь с злорадством смотрел, как ворона, явно приспособившись, скидывает на него горящие палки. Я подправлял траекторию, смотря тепловым зрением змеи за самым холодным и темным местом.

— Давай уже сдохни, тупая пародия на привидение! — Существо явно двигалось к свиньям, чтобы выпить их тепло или, возможно, жизненную силу, но с каждой сброшенной веткой монстр слабел и увядал. С очередным сброшенным огненным снарядом существо разлетелось сгустками мрака, и я пораженно замер. Над монстром зависла потрескавшаяся зеленая карта.

— Это что получается, с монстра выпала карта существа?! — я удивленно чуть не вскрикнул, вовремя закрыв себе рот. Когда неспешно подошел к награде и, протянув руку, взялся за карточку, она с зелеными искрами оказалась в колоде.

Я тут же открыл систему, чтобы увидеть, что разблокировал новое достижение.

Разблокировано новое достижение!

Получено 4-е достижение!

Необычная победа над монстром!

Награда: 10 эфирных осколков.

После шло следующее сообщение:

Разблокирована новая вкладка!

Восстановление карт.

Чувствуя какой-то подвох, я сначала открыл колоду, где увидел потрескавшуюся карту необычного призыва. Читалось только название, а из-за трещин даже не было понятно, что на ней изображено. Название у монстра было «Темный дух».

— Я то, что такое и подозревал с вытягиванием тепла или жизненных сил, но почему он просто зеленого качества? Я думал, это существо минимум редкое! — выплеснул я негодование, хотя в душе был рад, что жив остался и еще награду за это получил.

Наступило время открытия новой вкладки, и я увидел, что для восстановления необычной карты нужно пожертвовать 50 эфирными осколками или скормить обычные карты для восстановления зеленки. Мои эмоции было не описать словами: я испытывал злость, усталость, немного радости от того, что жив, и громко, с надрывом смеялся и плакал одновременно.

Двигаясь в сторону дома, весь потный и все еще трясущийся от холода, я тем не менее убрал беспорядок, который мы невольно устроили немного вдали от деревни. Естественно, я затушил костер, прикопав его, и собрав бросаемые вороной ветки, смыл их в реку.

Подходя к дому, я уже едва переставлял ноги, словно загнанная лошадь. Я продолжал тащиться вперед, зная, что если сейчас остановлюсь, то точно упаду и придется ползти. Но сжигаемое упорство позволило мне дойти до дома, открыть тяжелую дверь, завалиться на скамейку и как можно сильнее укутаться в дырявое покрывало.

Хоть я труслив, но, как и любой человек, упорно хочу жить. Поэтому я цеплялся за это покрывало, словно утопающий хватался за все, до чего руки дотянутся. В таком состоянии даже самый благочестивый гражданин общества потянет ближнего своего на дно.

Мне тянуть на дно некого, поэтому я, вспоминая, что все еще обвешен системными вещами, начал убирать их в инвентарь. Вспоминая о медном кольце и почему я его не использовал, было очевидно для игрока.

У темного духа определенно резисты к физическому урону, а каменный шип определенно относился к физическим атакам, несмотря на создание из магии. Определенно, у меня началась лихорадка, поскольку я мысленно пытался объяснить, почему я сделал так, а не иначе.

— Как же холодно…! — я проваливался в липкий и промозглый сон. Мне снилось, как я захожу в вагон, там сидит сфинкс и молча смотрит на меня. Я сажусь напротив и смотрю в окно, после вспоминаю, что забыл багаж, и выхожу из вагона, и так повторялось снова и снова.

Я входил, сфинкс смотрел, садился напротив, вспоминал, что забыл багаж, и выходил. От повторений одного и того же болела голова. Частью подсознания я пытался вырваться из бреда, но получалось лишь на краткие мгновения отстраниться от повторяющегося цикла.

В реальности, кажется, меня пытались разбудить. Я бы и сам рад проснуться, но тело было таким тяжелым, сознание — таким вялым, а голова так сильно болела от продолжающегося кошмара, что я уже потерял грань, где реальность, а где вымысел.

Кажется, меня поили. Так странно на мгновения приходить в себя, чувствовать, как мне в рот льют какой-то горький отвар, и снова проваливаться в мучительный и изматывающий разум кошмар.

Не знаю, сколько времени я провел в мучительной агонии, но очнулся я под пуховым одеялом снова у травницы. У меня все еще была температура, было очень жарко, но я только сильнее вцепился в одеяло, не желая ощущать тот промораживающий холод, что так легко мог затушить огонек моей жизни.

В горле пересохло, тело было слабым, будто я вечность уже лежу без движения. Нос заложен, ноги ломит так, что будто они сломаны, в глазах муть, хотя на зрение я никогда не жаловался.