Но мама с внуками нянчиться не любила, выходные посвящала себе одной.

Помнится, мы хотели ей на полдня ребятишек оставить, но она сказала, что сильно занята, а потом мы увидели ее у театра с подружками…

Тогда я на нее довольно сильно обиделась, даже самой себе сказала, что я такой холодной и черствой, как она, ни за что не стану. Что я буду отзывчивой мамой и всегда приду на выручку своим детям.

Именно такой мамой я и стала — теплой и понимающей, отзывчивой.

И.… чего добилась?

Муж, видя, как я охотно вожусь с детишками, говорит, что я стала как типичная бабушка, когда мне нет и пятидесяти, что с меня песок сыплется.

А дети….

Детишки мои, кровиночки…. Готовы друг с другом подраться за то, кому на этот раз будет помогать их мама.

На мои чувства и наличие свободного времени им плевать.

Лежу на диване на съемной квартире и говорю едва слышно:

— Мам, прости… Мамуля, ты была права. Дети-детишками, но про себя забывать не стоит. И я вроде не забываю, не забиваю на себя, но всё равно все пошло наперекосяк. Как же так, мамуль? Что я сделала неверно? — вытираю слезы, они накатились будто из ниоткуда.

Как хочется мне сейчас поговорить с мамой, ощутить ее мимолетное касание сухой ладони и ласку, всегда казавшуюся скупой…

Пытаюсь сдержать хандру, но она, как одуревшая зверина, набрасывается на меня с ревом.

Плачу, потому что кажется — моя жизнь теперь покатилась под откос….

Пусть никто, кроме этой подушки, моих слез не увидит, и не узнает, какую боль я испытываю.

Я выстою. Смогу преодолеть… Как только выплачу соль и горечь до самого донышка.

Потом я, устав плакать и оплакивать свою жизнь, засыпаю.

***

Полдня проспала, от слёз следа не осталось. Только лицо припухшее.

Апатия подстерегала меня, будто нарочно ждала момента, когда я проснусь. Но я принялась прогонять её, как только могла.

Подсчитала свободные деньги, прикинула, что на адвоката хватить должно, но жить придется скромненько. Поэтому не может быть и речи ни о каких спасительных шопингах, вечеринках и походах в салон, чтобы кардинально изменить свою внешность.

И жить… придется на старой маминой квартирке.

В свое время я так и не решилась продать ту однушку в хрущевке, которая мне досталась после её смерти.

***

Ключи от маминой квартиры хранятся у соседки. Баба Маня передала мне комплект, и при виде старого брелка сердце екнуло.

На ладонь приятной тяжестью легли ключи.

Квартира давно пустовала, поэтому придется навести там порядок…

Засучить рукава, постараться до седьмого пота…

Давно я так ничего не драила вручную.

Не уставала до седьмого пота.

Но так даже лучше.

Словно с каждым ведром грязной воды, вылитым в канализацию, отмывается не только наша старенькая однушка, но и из себя я тоже вымываю лишнее — слой за слоем, слой за слоем…

Пока не полегчает.

А там… война план покажет.

Главно.е, дожить до развода.

Если все пойдет хорошо, то после развода мое финансовое положение сильно улучшится.

Ведь кто был с Макаром все эти годы становления, поисков себя и той самой прибыльной жилки?

Кто был его тылом, плечом и костылем?

Кто врачевал раны его эго, уязвленного очередным провалом?

Кто верил в него так, как никто другой?

Кто был первым советником и соратником в любом из начинаний?

За каждым успешным мужчиной стоит женщина, и теперь я хочу получить причитающееся мне… по закону.

***

Два дня от рассвета до заката я драила квартиру, потом валялась у телека под сериал, ноги и руки приятно ныли после пахоты.

На третий день я должна была встретиться с адвокатом, прошерстила среди своих знакомых, стараясь не выбирать тех, кто хоть немного дружен с Макаром.

Хотелось видеть в своих защитниках человека непредвзятого и, кажется, именно такой и нашелся.

Но, спеша к нему навстречу, во дворе дома я неожиданно натыкаюсь на знакомое лицо.

— Алла! Вот ты куда пропала… Тебя все обыскались!

— Ты?! Как ты меня нашел?!

***

Константин

— Ты хотела меня видеть. Вот он я.

Вика при моем неожиданном появлении вздрагивает и едва не роняет планшет. Она работает администратором в одном из довольно популярных ресторанов азиатской кухни.