— Сначала вопрос: откуда ты знал? — улыбка Андрея становится суховатой и напряжённой.

Вот это мне нравится! Мой друг взрослеет, уходит из него по капле юношеская наивность и неискушённость.

— Мой вопрос к тебе намного актуальнее. Почему ты не знал?

Андрей «уходит». Мем «ушёл в себя, вернусь нескоро» — это про него в моменты глубокого обдумывания. Терпеливо жду, когда «вернётся».

— Разве мои подозрения в сторону Роскосмоса не имеют оснований? Мы прекрасно знаем массу моментов, которые можно объяснить злонамеренностью рядовых или совсем не рядовых сотрудников корпорации. Падение «Протонов», зонда «Луна-25», кстати, а где «Луна-26»? Ась? Не слышу!

— Всё можно объяснить халатностью, — и уточняет: — Кроме сегодняшнего.

— Халатность тоже версия. Но мы ведь результатов расследования не знаем. Кстати, тоже примечательный факт. Будь причины аварий объективны, Роскосмос не стал бы ничего скрывать. А раз мы точно ничего не знаем, то вариант намеренной диверсии сбрасывать со счетов нельзя. Что это значит? А то, что мы должны быть к этому готовы. Вот мы и приготовились.

— Всё-таки слишком вилами по воде…

— Хватит уже рефлексировать! — нашёл тоже время. — Эвентуальная угроза — это тоже угроза, и к ней надо быть готовым. По мере возможности. Давай уже выкладывай.

— Краткий вывод ты уже понял, — начинает после паузы. — Они изменили управляющие сигналы «Симарглу». Как только управляющая программа ракеты распознала паразитные команды, включился модуль имитации неполадок…

Это он о «рысканиях» ракеты.

— Ты вовремя отдал команду на самоликвидацию. Теперь они ничего не поймут. Угадать заранее, какие команды они подадут, невозможно…

— Тоже мне бином Ньютона, — презрительно фыркаю и поясняю: — Изменить курс ракеты на обратный и сбросить её нам на головы. Кстати, мы маху дали. В следующий раз все жители, как и персонал, должны находиться в укрытиях. Ладно, дураков работа учит.

— Да? — Андрей на секунду снова впадает в задумчивость. — В общем, сейчас они, скорее всего, решат, что их команды совпали по времени с реальными неполадками. И мы взорвали ракету именно из-за них, а не из-за ложных команд.

— Чёрный ящик у нас, — напоминаю хмуро.

— Есть надежда, что он неисправен, его ещё расшифровать надо. И могут отовраться, что помехи исказили сигнал до неузнаваемости, либо был ещё один источник команд.

— Так себе отмазка…

— Нормальная. Принят ведь только первый пакет. Он почти безобидный.

— Ладно. Давай наметим план действий. Во-первых, обзаводимся своим узлом связи. Во-вторых, ставим антенны с узконаправленным сигналом. В-третьих, нужна непробиваемая система шифровки либо хитрый протокол — или их сочетание.

Собственно, узел связи у нас есть. Только там люди Борисова, потому что своих у нас нет.

— Смена шифров?

— Как вариант, — киваю.

Первому запуску ставилось много задач. Одной из них и была проверка Роскосмоса на вшивость. Периодически устраиваю такие проверки. Той же кандидатке в главные бухгалтерши Полуяновой давал на руки банковскую карту с полусотней миллионов рублей. «Доверчиво» так давал, хотя за ней целая бригада из команды дяди Фёдора (шеф СБ, прим. автора) топталась. А движения по счёту мной контролировались лично. Сумма достаточно велика, чтобы соблазниться простому человеку и попытаться сбежать.

Елизавета Евгеньевна проверку прошла успешно, а вот Роскосмос — нет.

Вторая неафишируемая и успешно решённая задача — штатно сработал программный модуль противодействия деструктивным командам.

— Слушай, а что там за история с акциями «Ависмо»? Ты толком так и не рассказал в запарке, — Андрей вдруг что-то вспоминает.

История настолько давняя, что искину потребовалось целых две секунды, чтобы вытащить её из памяти.

— Ах да! Тебе тоже полезно знать! Всё та же проверка на вшивость. И один из юристов группы Марка скурвился, вот беда.

Перекрестился тогда про себя, узнав, что это не Костя Храмцов. Очень мне парень нравится.

Рассказываю. Хрустов поручил паре своих ребят изучить вопрос спекуляции на бирже акциями «Ависмо». Удобный момент тогда представился, надо признать. Другое дело, что смысла не видел в том, чтобы пачкаться ради нескольких миллионов рублей. Я ж мультимиллиардер практически, зачем мне эти копейки? Часто так прикалываюсь про себя.

Схема элементарная. Скупаем акции по дешёвке — приходим к «Ависмо» с крупным контрактом (мы тогда неимоверное количество титана заказали) — акции взлетают — мы их продаём, разницу в карман.

Юристы оценили риски, нарисовали схему действий. Я им через Марка передал спасибо и небольшие премии.

— А ровно через три недели меня вызывают в хитрый кабинет, — рассказываю со смехом.

«Хитрый» кабинет полтора года назад.

— Не хотите ли облегчить своё положение и рассказать всё сами, Виктор Александрович? — неулыбчивый мужчина буравит меня строгим взглядом.

Какой примитивный заход!

— Как-то в драке, я тогда на первом курсе учился, нанёс серьёзные травмы трём парням, — заведя глаза к потолку, вспоминаю подвиги прошлого. — Полиция, однако, сочла мои действия правомерными и не подвергла ни уголовному, ни административному преследованию. Но совесть моя до сих пор кровоточит.