Арталион пригляделся и понял — действительно, ромбы арлекинского домино, в которое была наряжена Теневая Провидица, оказались той же расцветки, что и у арлекинов Кирваха. Другая труппа. Но одна Маска. Звучало все это загадочно — но что не загадочно, когда речь идет об арлекинах, в самом деле.

— Ты идешь или нет? — и она требовательно качнула протянутой рукой.

Арталион вздрогнул — и слова, и жест был точь-в-точь такими же, как у самого Кирваха. Много-много лет назад.

Когда он все-таки подошел и взял теневидицу за руку — она была невысокая, на полголовы ниже его — и взглянул в опалово-дымчатое зеркало ее личины, то ничуть не удивился, когда увидел в глубине отражений не самого себя, не сад и ненастоящее небо-купол над ним — а крохотную, как будто заключенную в хрустальном шаре картинку: стоящий на коленях среди залитого кровью зала знатный комморрит в дорогих доспехах. Лицо искажено болью и ненавистью, прокушены до крови костяшки пальцев, и бешеный его крик отражается эхом от стен и высоких арок. В луже крови перед ним — мерцающие искры Камней Духа. А напротив — яркая, облаченная в золото с красным, фигура арлекина. Кирвах.

«Так ты идешь или нет, Арталион?»

Картинка держалась всего секунду, но то, как теневидица сочувственно покачала головой, заставило увериться: он видел ее на самом деле.

— Жизнь сделала круг, и прошлое вышло из тени передо мной, точно так же, как это в привычке у вас, детей Смеющегося Бога, — вздохнул Арталион, когда через два шага теневидица утянула его в какой-то портал, а еще через три — вывела за собой в небольшой полутемный зал, пол которого был застелен ворсистым ковром. Скорее всего, это была комната на корабле вроде «Покорителя Солнц», просто убранная нарочито варварски-скупо: кроме темного ковра и безыскусных, грубоватых светильников по стенам, здесь, казалось, больше ничего и ничего не было.

Теневидица сделала простой приглашающий жест, затем уселась прямо посреди ковра, скрестив под собой ноги. Подумав, Арталион сел напротив в точно такой же позе. А потом изложил ей более внятно свою просьбу — отыскать тех, кто был жителями сгинувшего корабля, живыми или нет, неважно. Вынул из кармана уцелевший камень — и теневидица его долго, вдумчиво изучала. Потом со вздохом вернула — нет, сказала она, эта душа не знает нужных ответов.

Потом испытующе уставилась на собеседника — неведомо как, но безликое зеркало отлично передавало ее настрой. Она помолчала, и только тогда, когда тишина сделалась одновременно и неудобной и почти осязаемой, спросила сама:

— Когда я протянула руку тебе — ты что-то вспомнил. Что-то важное. Что это было?

— Ты ведь видела, что, — безразличным тоном ответил странник.

— Я видела только образ. Мои знания велики, но небезграничны. Что это было?

— Это то, что осталось от моего Дома. Знатного Дома в Темном Городе, который неминуемо ждало уничтожение по приказу Векта, великого и ужасного, — Арталион не сдержал сухой, ядовитый смешок на последних двух словах, потом прогнал его прочь и продолжил: — Просто я решил, что не уступлю жизни своих близких тирану. Кирвах появился вовремя… и он захотел помочь.

— Это на него очень похоже, — теневидица склонила голову на бок, с интересом глядя на собеседника. — Так скажи мне теперь, чего ты на самом деле хочешь от нас — меня и всей нашей труппы?

— Мне нужно узнать, что случилось с теми, кого не уберег Йандир.

— Кого не уберег ты, — мягко поправила теневидица. И Арталион готов был поклясться — она прекрасно понимает, какую боль ее слова причинили его душе в этот миг.

— Я сотни лет шел, как мне казалось, вперед — а оказалось, всего лишь по кругу, — Арталион коротко, горько улыбнулся, вместо того, чтобы яростно оскалиться, как ему нестерпимо захотелось сперва. — Да, мне нужен ответ. Да, я не сумел удержать тех, кто мне был дорог. Если нужно, я пойду с вами, чтобы найти ответ.

— Ты сейчас говоришь об одной экспедиции — или… готов вступить в Танец?

Арталион помолчал, но потом вдруг усмехнулся: вспомнил кое-что.

— Кирвах сказал — путь арлекина надо захотеть пройти, а не выбрать от безысходности. Ты знаешь, сейчас я думаю, все эти годы я и шел к нему. Искал — и не находил. А надо было просто оглянуться…

— И это без сомнения так. Я рада, что ты сам это понял. Тогда не будем ждать.

— То есть даже попрощаться с моими товарищами ты мне не дашь?

— Или так — или никак, — отрезала Теневидица. — Сегодня лучший день, звезды мне нашептали. Решайся.

И тогда он просто кивнул: в конце концов, подозрения, что все завершится именно так, не оставляли Арталиона с того момента, как «Покоритель Солнц» взял курс на этот городок. Точнее, нет — он осознал, что его позвала дорога Великого Шута именно тогда, когда взглянул в мертвые линзы шлема Йандира. Просто не хотел себе признаваться в этом — непростительно долго. Поэтому больше колебаться смысла не было.