Фрэнк Блэкстоун – не только мой босс. Он совмещал в себе множество личностей. Он был мне как отец. Наставник. Друг. Самый близкий человек, который у меня когда-либо был. И самое главное, он единственный, кто никогда меня не подводил. Я любила его. Он взял к себе под крыло только что закончившую юридический факультет выпускницу и подарил ей возможность добиться успеха. Я воспользовалась этим шансом: быстро поднялась по карьерной лестнице в «Блэкстоун Холдинг» и стала правой рукой Фрэнка. Назначение на должность главного юрисконсульта крупной компании в тридцать четыре года было достижением, которым мало кто мог похвастаться. И за это я буду вечно ему благодарна.

– Что с тобой? – Находясь в шоке, я с трудом выдавливала из себя слова, мой голос звучал непривычно глухо.

Тишина становилась все более и более гнетущей, пока мы смотрели друг на друга. Так много невысказанных слов повисло между нами. Никто не хотел признать, что моменты, подобные этому, когда мы сидели за столом и разговаривали, скоро исчезнут.

– Меланома.

Фрэнк обладал внушительной фигурой: крупное телосложение, широкие кости, как у одного из мужчин с горы Рашмор [1] , и соответствующий авторитет. Его рост составлял шесть футов три дюйма [2] , и это в семьдесят один год. Вполне возможно, в молодости Фрэнк был еще выше. В дополнение ко всему он никогда не боялся испачкать руки. Однажды я видела, как он поменял колесо на своем «Роллс-Ройсе Фантом» менее чем за полчаса на обочине улицы Рузвельта – в час пик. Стоит ли говорить о том, что водитель, все это время суетливо круживший вокруг начальника, решительно настроенного справиться без посторонней помощи, был поражен?

И все же сейчас он показался мне меньше, чем обычно.

Впервые с тех пор, как я познакомилась с ним, Фрэнк Блэкстоун, сидя в огромном кресле, изготовленном на заказ, чтобы подчеркнуть статус человека, который построил глобальную компанию с нуля, выглядел на свой возраст.

– Но… ты ведь победил рак…

Его внимание было приковано к панорамному окну, за которым раскинулся серый и промозглый горизонт Манхэттена. С этой высоты были видны только крыши. Он намеренно спроектировал кабинет представительского люкса на верхнем этаже, чтобы его конкуренты знали, что он всегда будет смотреть на них свысока. Я считала, что это несколько пафосно, но, в двух словах, в этом был весь Фрэнк.

– Рецидив.

Видя его так спокойно принимающим ситуацию, я расстроилась и почувствовала себя бессильной. Отчаяние – одна из эмоций, с которыми я не очень хорошо справляюсь.

– Фрэнк…

Он посмотрел на меня, и его лицо изменилось. Перемена произошла молниеносно. Я не знала, что на это повлияло, но уязвимость, которую оно выражало мгновение назад, сменила холодная как сталь решимость. Этот взгляд был хорошо мне известен – тот самый, что появлялся у Фрэнка, когда он намеревался заключить деловую сделку и был готов пойти ради этого на что угодно. Я не знала, что делать. Мои собственные эмоции были словно американские горки, и я еще не успела пристегнуться для поездки.

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня.

Интонация в его глубоком голосе вытряхнула меня из тяжелых мыслей и вызвала обостренное чувство осознанности. Просьбы Фрэнка обычно варьировались от безобидных до смертельно опасных. Одним и тем же спокойным тоном он мог попросить принести ему стакан воды или же совершить нечто, очень напоминающее уголовное преступление, и никогда не знаешь, чего ждать.

– Мне нужно убедиться, что «Блэкстоун» останется под семейным контролем. Я не уверен, что по отношению к Марджори правление поступит правильно.

Марджори…

Мое сердце сжалось от одной мысли о ней. Они с Фрэнком были неразлучны. Все еще держались за руки на публичных мероприятиях. Жена Фрэнка была одной из самых добрых женщин, которых я когда-либо встречала.

– Она в курсе?

– Да… Мы узнали еще в сентябре.

Сейчас была первая неделя декабря. Мое замешательство быстро сменилось гневом и обидой, я ощутила себя преданной. Фрэнк никогда ничего от меня не скрывал. По крайней мере до сих пор.

– Ты знал об этом несколько месяцев и не сообщил мне – своему главному юрисконсульту? Должна сказать, я немного зла.

Кресло заскрипело, когда Фрэнк слегка откинулся, его взгляд стал отрешенным.

– Мне требовалось время.

Это был самый загадочный ответ, который он когда-либо мне давал.

– Время для чего? Что сказали врачи? И почему ты сейчас не у доктора Андерсона? Тебе нужно бороться!

Лучшая защита – это нападение. Фрэнк научил меня этому. И все же он совсем не выглядел так, будто собирался всеми силами победить болезнь.

– Сначала атакуй, потом думай о последствиях. Помнишь? Ты годами внушал мне это. Годами, Фрэнк. И теперь просто собираешься тихо уйти в закат?

– Успокойся, – мягко произнес он. – У меня осталось не так много времени, и я не собираюсь тратить его на споры с тобой.

Это выбило из меня весь дух борьбы. Вместе с разочарованием и силой.

– Мне жаль. Я просто… не могу в это поверить.

– Я тоже буду скучать по тебе, малышка. – Его взгляд был наполнен сочувствием. Между нами возникло понимание. Горько-сладкая ностальгия. Ни один из нас не был склонен к эмоциональности, однако в тот момент мы сидели друг напротив друга, не скрывая одолевающие нас чувства. – Я хочу убедиться в том, что, когда меня не станет, не возникнет сложностей с наследованием бизнеса. И что дело не дойдет до суда.