В зале снова послышались смешки.

– Что, нет таких? – Райли артистично изогнул бровь. – Странно.

– Не паясничай, – остановил его капитан. – Коллеги, нужно принять решение о личности первой… ну, назовем вещи своими именами, подопытной мыши. Давайте обсуждать аргументированно. Позиция Райли мне понятна, позиция Акихиро тоже, какие еще будут предложения?

С полчаса спор продолжался в том же ключе. Кто-то приводил доводы о том, что работать над проектом должны ученые, кто-то повторял, что моя инициативность может здесь выйти боком, кто-то настаивал на том, что рисковать людьми больше, чем уже есть, мы в принципе не имеем права. Райли всем кивал головой и предлагал повторить мои действия или получить аналогичный эффект любым другим способом. Закончилось все закономерно – меня взяли в проект. Но Акихиро полностью открестился от ответственности за мою жизнь, поэтому курировать состояние моего здоровья поручили Виктору.

В целом, в теории с новым полем или излучением логика была. Космос совершенно не изучен, песочница Солнечной системы не в счет. Насколько вакуум вакуумный и каких новых сюрпризов от него можно ждать – пока еще большой вопрос. Предположение, что бактерии или вирусы выжили в космосе и смогли проникнуть внутрь корабля, всегда казалось мне шатким. А вот поле или излучение проникнуть вполне могло. Только что же это было за воздействие, способное спровоцировать такие изменения в живом организме?

К жилым корпусам мы возвращались втроем: я, Райли и Лео.

– Первый раз жалею, что лингвист, – посетовала она, пока мы неспешно шли по дорожке, вдыхая осенний, уже слегка пропитанный морозцем воздух.

– Почему? – недоуменно обернулся к ней Райли.

– Потому что не могу принять участие в ваших экспериментах.

Райли пожал плечами.

– Можешь, приходи и участвуй.

– Зачем? – Я придержал его за плечо, дав Лео нас обогнать и надеясь, что она не услышит. – Зачем ей смотреть, как мы экспериментируем? Мало ли что может случиться в процессе…

– Вы же общаетесь, Алексей, – искренне удивился моему вопросу Райли. – Она лучше других знает тебя и твои реакции. И быстрее мониторов или Виктора скажет, если что-то будет не так. Кроме того, это интересно. Я уверен, что вся банда хочет присутствовать, но у нас нет таких помещений, чтобы безопасно всех собрать. Поэтому подумаем над трансляциями.

– Еще в соцсети прямой эфир дайте, – обалдел я.

– Не можем, – сокрушенно развел руками Райли, – все-таки научная тайна, секретность.

Я фыркнул и ускорил шаг, чтобы нагнать Лео.

На следующий день машины с новым оборудованием приехали уже к нам. Пока собирали лабораторию, я старался восстановить форму: бегал по парку, занимался в тренажерке, даже почти бросил курить.

А еще я позорно боялся, только об этом никто не должен был знать. Если мы хотим куда-то сдвинуться с мертвой точки, подопытные мыши нам необходимы. И жертвы среди них наверняка будут, как же без этого. И, видимо, моя будет первой, но поменяться ролями мне было не с кем. Это ведь только кажется, что выбор есть всегда. Но какой выбор был у меня сейчас или тогда, когда мы сидели в конференц-зале? Отказаться? И приведет это исключительно к тому, что мы пожизненно останемся в резервации на психотропах. Хотя не исключено, что я переоцениваю свою значимость и прекрасные научные экспедиции со всем справятся и без меня. Но если это так, то почему до сих пор не справились?

У нас вошло в традицию по вечерам после ужина пить чай в гостиной лабораторного корпуса. Мы садились в уютные зеленые кресла вокруг круглого столика в самом дальнем углу, подальше от игровой зоны, особенно шумной по вечерам. Расставляли чашки, и можно было вести неспешную беседу. Костяком нашей компании оставались я, Лео, Райли и Виктор, но периодически к нам подсаживался и кто-то еще.

– Интересно, – задумчиво протянула Лео в последний перед началом экспериментов вечер. – Вот оглядываемся назад, всех великих ученых с их открытиями можно пересчитать. И сразу понятно: вот эти – список – великие. А как они себя ощущали, когда делали эти открытия? Тоже знали, что вот оно, великое, вошло в их жизнь?

– Вряд ли.

Я попытался себе представить, как пивовар Прескотт Джоуль проснулся с утра, обнял жену, хорошо позавтракал, вышел из дома, потянулся, посмотрел на небо и изрек: «Пойду-ка открою закон сохранения энергии. Пора, товарищи!»

– Может, и не будет у нас никаких открытий, – отозвался Виктор.

– Нет, так не получится. Загадочное явление уже есть, объяснять его так или иначе придется. А когда объясняешь загадку – формулируешь открытие, – Райли многозначительно задрал нос. – Так что нам осталось только выбрать, кто из нас станет великим.

– Посмертно, – тихо сказал я.

– Посмертно, – уверенно поддержал Райли. – Потому что при жизни великость открытия мы вряд ли осознаем, только потомки и смогут оценить всю мощь наших умов.

– Не ту профессию я выбрала, – взгрустнула Лео. – В нашей реальности великие – одни физики.

– Это еще почему? – возмутился я. – Гельмгольц и Майер были врачами.

– Значит, у нас с Акихиро огромные возможности, – обрадовался Виктор. – Надо правильно донести потомкам, как оценивать мощь.