Виктор сказал, что до следующего эксперимента нужно подождать несколько дней, чтобы я полностью восстановился. Все это время физики искали хоть что-нибудь в полученных данных. Но, как в первый же час определил Райли, там не было ни-че-го.

В днях недели мы уже давно потерялись, но я готов был поклясться, что сегодня воскресенье. Поэтому очень удивился, когда капитан по коммуникатору потребовал зайти в лабораторный корпус. Новых исследований не планировалось, а по выходным мы все-таки старались не обсуждать рабочие вопросы.

В лаборатории я встретил Виктора и ребят-двигателистов. Нас пригласили в конференц-зал, который сегодня был настроен под формат круглого стола. У входа стоял капитан Аджит и разговаривал с не знакомым нам высоким мужчиной. Тот был одет в штатское, но выправка и манера держать себя выдавали его. С виду незнакомцу было около пятидесяти. На висках проступала седина, которую тот не стал убирать нанопигментами, как это было модно, а оставил, будто специально, чтобы подчеркнуть возраст и статус. Когда мы зашли, мужчина окинул всю группу оценивающим взглядом и пристально, с едва заметной усмешкой, уставился на меня.

– Это и есть наш герой? – спросил он у капитана, а затем, сделав нам приглашающий жест, двинулся в сторону стола.

Я заметил, что Аджит не особо рад этой встрече.

– Разрешите представить, – капитан кивнул на гостя, – генерал-лейтенант Космического управления России, Коломойцев Артем Витальевич.

– Я неофициально, – Коломойцев коротко улыбнулся, все так же не спуская с меня глаз. – Официальные представители еще навестят вас.

В нем было что-то неуловимо знакомое, но я никак не мог понять, что именно.

– Не оставите нас? – Коломойцев кивнул капитану.

Аджит слегка нахмурился, но тут же попрощался и вышел.

– Как вы здесь? – Артем Витальевич наконец-то оторвал от меня взгляд и приветливо оглядел всю команду.

– Почти не жалуемся, – ответил за всех руководитель двигателистов. – Но держать близких в неведении сложно.

– Понимаю. – Коломойцев подался вперед. – Но пока разрешения на распространение информации не будет. Коллеги, я приехал напомнить вам, как важно для нашей страны то, что вы делаете. Безусловно, Россия уважает и соблюдает мировую конвенцию об открытости и свободном обмене научными данными. И ваши исследования как в космосе, так и здесь – достояние мировой науки. Но наше государство очень ценит именно ваш вклад в эти самые исследования. Результаты каждого из вас – ценность для страны.

Он поотвечал на вопросы, поинтересовался бытовыми условиями. Рассказал, что полеты в дальний космос сейчас приостановлены и что от результатов наших исследований зависит, как и когда они возобновятся. Затем отпустил всех, а мне предложил пройтись по парку.

Идя рядом с нашим гостем, я почему-то чувствовал себя вышагивающим у зеркала. Мы с Коломойцевым были одного роста, при этом он почти моим движением засунул одну руку в карман куртки, а другой размахивал в такт шагам. Я спрятал в карманы обе руки и немного ссутулился, чтобы не казалось, будто повторяю за ним.

– Алексей, – Коломойцев заметил мои действия, но быстро спрятал усмешку, – что скажешь по поводу ваших экспериментов?

– А что тут сказать? Пока все неудачно. Измерения ничего не дали.

– Это понятно, – небрежно отмахнулся он. – Что ты чувствуешь в процессе экспериментов?

Странный допрос. Я никак не мог понять, к чему он клонит.

– Страх я чувствую, – ответил я.

– Страх – это хорошо, – Коломойцев кивнул каким-то своим мыслям. – Я разговаривал с Эвансом, он просил собрать тебя в кучу. Эксперименты сопряжены с опасностью для жизни, а ты ведешь себя непредсказуемо. Ты же понимаешь, как много стоит сейчас на кону?

Я помолчал. Мы ушли от жилых корпусов и углубились в парк. Когда я здесь был утром, между деревьями вился туман, добавляя немного загадочности осеннему пейзажу. Сейчас туман растянуло, и серое небо уныло проглядывало сквозь голые ветки. Настроение мое было хмурым под стать окружающей природе.

– Я делаю все, что в моих силах, товарищ генерал-лейтенант.

– Ой, вот не надо этого перехода к званиям! Мы просто разговариваем… – Внезапно Коломойцев развернулся в сторону и замер.

Я удивленно огляделся, пытаясь понять, в чем дело. Со стороны небольшого паркового пруда к нам приближалась Лео.

– Привет! – Она помахала рукой, не дойдя шагов десяти до нас.

– У нас гости из Космического управления России. Артем Витальевич, – я кивнул на Коломойцева. Тот почему-то был бледен. Вытянулся по стойке смирно, опустив руки.

– Очень приятно, я Лео, лингвист.

Коломойцев сухо кивнул, потом резко развернулся ко мне:

– Про поведение мы же договорились?

Опешив, я даже не успел согласиться, а он уже развернулся и быстро пошел назад.

– Что это было? – удивленно посмотрела ему вслед Лео.