– «Александрия» - восьмое чудо света или очередная забегаловка?», - зачитываю вслух. Психанув, отбрасываю его и возмущенно складываю руки на груди. – Я прибью Олега!

– Остынь, Валькирия, заголовок для привлечения внимания, - успокаивающе нашептывает Мэт. – Сама статья неплохая.

– Хочешь сказать, великий и ужасный Высоцкий сделал положительную рецензию? – недоверчиво поглядываю то на мужа, то на смятый журнал.

– Скорее, объективную, - поясняет Матвей после мучительной паузы. – Смотри, - водит пальцем по строчкам, но они плывут перед глазами, поэтому внимательно слушаю мужа. – Здесь об интерьере… Пара слов о персонале… Дальше он описывает кухню, очень подробно и весьма аппетитно… Есть несколько негативных моментов, но я с ними согласен. Приму к сведению, - на миг умолкает, будто делает пометки в воображаемом блокноте.

– Значит, можно выдохнуть? – с надеждой уточняю, до конца не могу поверить в успех.

– Думаю, да. Если бы он только хвалил ресторан, то это выглядело бы как заказуха. А после такой статьи хочется побывать в «Александрии» и проверить слова критика. Слишком вкусно все выглядит, а нюансы не повлияют на общее впечатление. Наоборот, советы Высоцкого помогут мне усовершенствовать блюда и наладить работу команды, - Мэт кивает сам себе, а следом меняется в лице, смотря на меня с хитринкой: - В конце он шутит про влюбленного шефа, который пересолил «Цезарь». Ну, как тут поспоришь? Каюсь, влюблен, - широко улыбается, обхватывает рукой мой затылок и впивается в губы долгим, глубоким поцелуем.

– План Михайлова с треском провалился, - подвожу итог, с трудом отлипая от мужа, когда к столу подходит официант с полным подносом деликатесов. Мне неловко целоваться на людях, а еще… еда слишком вкусно пахнет. Не могу ни о чем больше думать, кроме нее, и в животе призывно урчит.

Облизываю губы, шумно проглатываю слюну, не в силах оторвать глаз от сырной нарезки. Рассмеявшись, Мэт накалывает шпажкой ломтик пармезана, окунает в мед, а затем подносит к моему рту. С наслаждением снимаю зубами и пережевываю сладко-соленый сыр, сгорая от гастрономического оргазма. Сашенька точно пойдет по стопам папочки.

– Кстати, Высоцкий где-то анонсировал, что планирует побывать также в одном из заведений Михайлова, - будто сквозь воздушную вату доносится голос Матвея. Мурлычу что-то неразборчивое, лишь бы он не обиделся, а сама двигаю все тарелки ближе к себе. Горящим взглядом окидываю пиршество.
– Пожалуй, поищу в интернете. Может, уже выдал статейку этот летописец.

– М-гу, - мычу, набрасываясь на салат и уплетая его за обе щеки. – Вкусно, - тянусь к солонке и щедро посыпаю кусочки ананаса. Бросаю один в рот. – М-м-м…

– Гурман, - Мэт со смешком чмокает меня в висок. – Ешь, любимая, ешь. Не мешаю, - поднимает руки в знак капитуляции, когда я обиженно зыркаю на него.

Откинувшись на спинку дивана, одной рукой поглаживает меня по спине, а второй – держит телефон, пальцем листая ленту.

– Наше-ел, - напряженно тянет, и я замираю.

– Помнишь, Михайлов говорил, что это он на тебя Олега натравил? Хвастался, будто они друзья, - промокнув губы салфеткой, поворачиваюсь к мужу.

– Видимо, он сильно преувеличил, - округляет глаза, со страхом и шоком читая отзыв. – Жесть. После такой рецензии только закрываться и уезжать из страны, - ослабляет воротник рубашки, принимая текст слишком близко к сердцу. – По сравнению с этим ужасом «Александрии» Высоцкий действительно рекламу сделал. Суровый критик, - стирает испарину с шеи.

– Поделом Михайлову. Это бумеранг, - забираю у мужа телефон и отключаю. – Главное, что у нас все в порядке! – обнимаю его, нежно целую в щеку. – Сашеньку ждет шикарная «Александрия». У тебя все получилось, Мэт!

– У нас, Ксюнь, - жарко шепчет. – Без тебя ничего бы не было. Ты моя муза.

– Не сжимай меня так, а то стошнит, - покряхтываю в его объятиях.

– Обожаю, - громче хохочет муж, не отпуская меня. Сдаюсь, потому что сопротивляться бессмысленно. Мне кажется, он затискает меня до родов.

Я и не подозревала, что можно так сильно любить. У наших с Мэтом чувств нет границ, а проблемы сделали их только крепче.

* * *

Полгода спустя

– Я же говорила, будет девочка, - лепечу одними губами, потому что сорвала голос криками.

Поглаживаю малышку, которую только что уложили мне на грудь. Матвей целует меня в лоб, а потом невесомо касается губами макушки дочери. Не может произнести ни слова в ответ – лишь часто, сбивчиво дышит. Лицо красное, футболка мокрая, глаза слезятся, и я серьезно опасаюсь, как бы он не потерял сознание прямо в родовом блоке. Благо, рядом врачи. Откачают.

– Выглядишь так, будто это ты рожал, а не я, - тихо хихикаю, чтобы снять напряжение.

– Я… участвовал, - заикается и слабо улыбается, рассматривая нашу Сашеньку. Накрывает ее спинку огромной ладонью, как одеялом. Пригревшись, крошка довольно посапывает.

– Сам напросился, - напоминаю упрямому мужу. – Я же предлагала маму позвать. Одной мне, конечно, было бы страшно…

– Я ни о чем не жалею, - растрогавшись, прижимается лбом к моему виску.
– Какая же она красивая. Вся в тебя.